По крайней мере в Амбваланге дело обстояло именно так. Сюда ещё не докатилась революция, связанная с массовым «производством» неигровых персонажей, начавшаяся в Ганзе после недавнего патча. Здесь боты ещё не бегали с письмами, не стояли за стойками кассиров, не агитировали окружающих и уж точно не тратили своё драгоценное время на сидение в очередях. Они трудились и потому для абсолютного большинства игроков были абсолютно незаметны. Что также не являлось каким-то «просто» стечением обстоятельств. Незаметный бот – долгоживующий бот.
Сидели в очереди и Фалайз, Тукан с Фионой, терпеливо, как и все остальные. Правда, у них было небольшое преимущество: вряд ли даже вся остальная очередь вместе взятая должна была Фопсу, в смысле Амбвалангу, столько же денег, как они трое. Для «Хроник раздора» в целом, и для игроков сорок третьего уровня в частности, миллион золотых, а столько составлял на текущий момент их долг, был непомерно большой суммой.
«Заслужить» столь почтенную цифру, как убедился на своём опыте Фалайз, было довольно просто: одно неверное решение здесь, невнимательность там, излишнее желание поэкспериментировать – и вот уже гигантский огненный элементаль несся по улицам, круша всё на своём пути, и лишь чудом история закончилась «малой кровью». Сумма могла быть сильно больше. Например, попытайся они просто убежать с места преступления. Впрочем, долг и без этого был больше – просто половину уже успели отдать.
Именно этот долг серьёзно повышал интерес городского управляющего, создавая преимущество перед другими посетителями. И именно поэтому очередь троицы была лишь немного невыносима и чуточку скучна.
Фопс – долговязый мужчина неопределённого возраста в деловом костюме – выслушал речь Фионы с видом психиатра, которого упорно пытаются убедить, что его не существует. Наконец повисло недолгое молчание, и городской управляющий взорвался сарказмом:
– Переименовать Гадюкино?! Какая новаторская мысль! И феноменально расточительный подход для людей вашего финансового положения.
Фопс решительно подхватился из-за своего стола, видно, решив, что настал черёд поливать цветок на окне. Это было ещё одной его раздражающей чертой (правда, не такой масштабной, как две других) – неусидчивость и руки, не знающие покоя, вероятно, и во время сна. Иногда Фалайз пытался представить себе, что же это за человек такой в реальности, и ему становилось страшно.