Несмотря на явную сконфуженность собеседника, женщина-интервьюер терпеливо и невозмутимо дожидалась ответа. Хоть какого-то. И это окончательно убедило Тукана в полной бессмысленности происходящего.
– Знаете, я, наверное, пойду…
– Собеседование ещё не окончено, – довольно строго сказала женщина, словно делая выговор.
– Да нет, с вами мы тоже характерами не сойдемся. – Подмигнул ей Игорь, вставая.
***
Наступивший рассвет, а за ним и день не слишком прояснили ситуацию с месторасположением Гадюкина. Вернее, видно округу, конечно, стало получше, но особой конкретики это не внесло. По каким-то неизвестным причинам здесь, посреди пасторального пейзажа, не было табличек с названиями, легкоузнаваемых чудес света или хотя бы надписей большими буквами на склонах гор.
Село, точнее то, что от него осталось, теперь находилось почти на самой вершине небольшого холма. Его основание примерно на две трети опоясывал глубокий, крайне неприятный на вид овраг неясного происхождения. Зарос он давно и мог быть как рвом, так и просто руслом высохшей реки. Имелся лес, замеченный ещё ночью, правда, между ним и Гадюкиным при свете дня оказалось куда больше места, чем казалось – почти метров сто. Пройти которые, судя по всему, было той ещё задачей – они заросли не только травой, но и очень цепким низким кустарником.
Чуть поодаль, не слишком далеко виднелась массивная горная гряда. Как оказалось, ночь скрывала её подлинный масштаб, количество и, что важнее, суть. Гадюкино оказалось в неком подобии долины. Горы закрывали её с юга и запада, а на востоке уходили вдаль за горизонт. С севера же при желании можно было разглядеть большое водное пространство.
Игроки взирали на всё это каждый по-своему. Фалайзу понравилось их месторасположение. Что ни говори, все эти горы, леса на их фоне и тем более море – местность живописная. Оттеняло радость от пейзажа только понимание своей вины. Не этого дикий маг хотел и потому в данный момент остерегался смотреть на остальных.
Тукан мыслил своими категориями, поэтому оценил происходящее так:
– Холодно, как у бабки в погребе, и так же не видно ничего.
Под «ничего», разумеется, понималась цивилизация, и тут он был всецело прав – следов присутствия человека в округе не наблюдалось от слова «совсем». Даже пресловутых руин чего-нибудь и тех не было в помине.