Фалайз, которому в прошлый раз от подобного чудища досталось больше всех, вдруг понял, что все собравшиеся, за исключением Стража поляны и ботов, смотрят на него.
– Чего?
– Обычно, если кто-то разговаривает – это по твоей части, – прошептал Тукан.
– А как же Фиона? Она же всегда ведёт п-переговоры!
– Вот именно, переговоры, – не выказывая ни малейшего желания как-то контактировать с монстром, возразила жрица.
– Мы не специально! – поняв, что выхода нет, набравшись смелости, как можно громче и чётче сказал Фалайз.
Страж поляны в ответ резко приблизил голову к нему практически в упор, заставив остальных разбежаться, и так и замер, буравя дикого мага взглядом зелёных глаз.
– Пф-ф-ф-ф-ф, – принялся сдуваться Фалайз, словно воздушный шарик.
Он бы и рад убежать, но его парализовал страх. Причём совсем не игровой.
– Плата.
– Интересно, кредитки он принимает? – шёпотом поинтересовался Тукан.
Чудище его услышало, но отреагировало тривиально – просто восприняло сказанное буквально и зарычало:
– Кровь!
Побуравив Фалайза немигающим взглядом, Страж поляны медленно отстранился, после чего вдруг резким движением схватил одного из ботов и невероятно быстро, в два или три прыжка, скрылся в лесу.
– Изельда! – крикнула ему вслед Фиона, разом позабыв про страх. – Самого полезного бота утащил, зараза!
– Давай, догони его, скажи, что за неё он должен нам что-то большее, чем прощение за пару срубленных деревьев, – подначил её Тукан.
Тем временем рядом оскорблённо закашлялся Петлович, явно очень обиженный такой оценкой своих способностей.
– Ты тоже полезный, – утешил его крестоносец. – По-своему.
– Ага, только в алхимии у него ноль, – заявила жрица с отчаянием. – А у неё десятка была! Она хоть что-то умела!
– Всё ещё думаете тут оставаться? – неприкрыто издеваясь, уточнила Калита.
Тукан и Фиона опять посмотрели на Фалайза. На этот раз дикий маг намёк понял, но лишь отмахнулся, раздражённо буркнув:
– Сегодня без вдохновляющих речей. Настроения нет. Пойдёмте лучше землянку доделаем.
***
Ника стояла на городской стене в окружении ещё нескольких зрителей и смотрела на картину несправедливости, ставшую в общем-то обыденной в Ноксе. Возле восточных ворот города находилась телега, запряжённая гнедой худой лошадью, пара ботов и беженец – явно ремесленник, причём очень отчаявшийся: в данный момент он пытался договориться даже не о пропуске внутрь, а чтобы ему позволили оставить имущество «на ночь».