Мы еще с Андреем посидели, поужинали под ее мерный храп и сделали свои ставки. Я ставила на то, что она, если не завтра, то до конца недели съедет, а Андрей ‒ на то, что никогда. Я проиграла. Пятьдесят долларов, между прочим.
Наутро у нее случился приступ не то хитрости, не то гипертонии. Вызывали скорую, я бегала в аптеку (благо недалеко), а племянник, оказывается, уехал на заработки в Россию и приедет только через месяц. Бедняжка Овсана Саркисовна, конечно же, об этом в первый раз слышала. Она, оказывается, не знает, как сообщения в телефоне открывать.
«Если, вообще, приедет» – прокомментировал Андрей. Я больше спорить не стала. Себе дороже.
Нет, так-то она себя тихо вела. Сидела в своей мансарде и если не смотрела телевизор, то читала книжки. Мне, естественно, очень не хотелось, чтобы она спускалась и мельтешила у нас под ногами, потому я – дура старая – сама завела систему: чтобы с ней ни на кухне, ни за едой не встречаться, я стала ей, чин-чинаром, на подносе и с салфеткой три раза в день еду приносить. Через неделю она мне заявила, что овсянку каждое утро она не любит, что рисовую кашу она не ест – ее от риса запирает, что самый лучший для нее завтрак и самый простой в приготовлении для меня будет: яичко всмятку, стакан свежего мацони, кусок хлеба с маслом, немного варенья и чай. А то, что мне теперь нужно готовить два завтрака, ее не смущало.
Каждый день она кому-нибудь звонила и назначала «часы приема». Не дом, а приемная совета министров, а попросту – проходной двор для старых товарок и дальних родственников. Близкие-то давно из села уехали. Вон, даже племянник – и тот на заработки смылся. Да я, кажется, про это уже говорила.
Визитеры (те, что остались) послушно к аудиенции являлись. Кто молоко или сыр домашний принесет, кто свежевыпеченный хлеб или фрукты. Как раз абрикосы и ягоды стали поспевать. Она все подношения принимала, в тумбочку рядом с кроватью складывала. Хоть бы раз мне предложила часть из гостинцев на кухню забрать. То есть, как в старом анекдоте: ее продукты – это ее продукты, а мои – это общие.
Но самое неприятное было по вечерам, когда она смотрела телевизор на всю мощь. Мы вообще телевизор уже много лет не включаем. Мы оба совы и любим работать допоздна, но теперь нам пришлось изменить свое расписание, и по вечерам не работали, а смотрели фильмы каждый на своем компьютере или слушали музыку и аудиокниги в наушниках, на повышенной громкости.