Спад коммерческой активности стал следствием исчезновения старых городских концентраций. Существовали торговые пути, оба наземные, хотя старые дороги пришли в негодность из-за неиспользования, как и морские пути. Они пережили оживление в середине VI века, когда византийцы Юстиниана оккупировали Северную Африку, южную Испанию и южную половину Италии. Еврейские, сирийские и греческие переговорщики отвечали за снабжение новых богатых на Западе: аристократии, как светской, так и церковной[61].
Если торговая деятельность в районе Средиземного моря несколько снизилась, то активность на атлантическом побережье, которая до сих пор была очень слабой, стала поощряться. В частности, в двух областях: в английских устьях, и прежде всего в Вейкe и Фризии, где в конце VII века города Квентович и Дюрстеде приобрели определенный урбанистический характер.
Раннее средневековье (380–980 годы)
Торговля не только уменьшилась, но, прежде всего, изменила свой характер. Речь шла уже не о снабжении населения больших городов, как во времена Империи, а о поставках небольших и ценных предметов, драгоценностей, книг, слоновой кости, шелка, литургических облачений меньшинству богатых людей.
Они в основном производились в Восточной империи, а это означало, что жители Запада должны были отправлять в Византию золото, а иногда и рабов, чтобы заплатить за них. Тот же самый тип торговли, в котором почти не использовалась валюта, характеризовал обмены, происходившие внутри варварских королевств. Хотя бы по двум причинам. В принципе, из-за склонности вилл к самообеспечению или крупной латифундарной эксплуатации.
И, во-вторых, потому, что многие из этих обменов реагировали на модели, которые имели больше отношения к структуре и проявлениям власти, чем к самой торговле. В частности, с обязательным принципом «дарить, принимать и возвращать подарки дополнительно». Эта формула приобрела всю свою ценность, когда Церковь вошла в кругооборот как получатель пожертвований и милостыни, которые она возвращала в виде духовных благ, которые обеспечивали вечное спасение жертвователей. Переоценка сельской местности как сцены жизни и земли как формы богатства объясняет структурирование общества, основанное на деревенской собственности.
Эта тенденция проявилась со времен кризиса III века, и лучшим доказательством этого являются великолепные виллы IV и V веков. Без сомнения, приход германцев стимулировал некоторое распределение земли в тех областях, где они поселились. Но сразу же аристократия (римская, немецкая, церковная) попыталась сконцентрировать земельную собственность