Мужчина не слушал, о чем разговаривают спутники, но инстинктивно поймал летящий в него предмет. Он медленно повернулся и уставился на бросившую. Не подавая вида от удивления, насколько его реакция была молниеносной, Медея спросила:
– Где та штука большая, с которой ты гулял в прошлый раз?
Пес молча перевел взгляд на огонь, не собираясь отвечать преследовательнице. Девушка недовольно закатила глаза.
– Я все равно ее украду, – равнодушно произнесла она, прекрасно понимая свою участь в случае неудачи. «Или умру в попытке», – обреченно добавил внутренний голос. Она продолжила вслух: – Да ладно тебе. Отдашь ее, и тебя все оставят в покое. – Медея с сарказмом произнесла: – или, может, тебе нравится убивать людей? Тогда, конечно, оставь ту пластину себе.
Кровь с одежды Пса впиталась в черную ткань плаща. Видимых следов на нем не осталось. С других поверхностей она отпала, как только засохла. Кроме тел, лежащих неподалеку, в мирно сидящем перед костром ничего не выдавало и намека на жестокого убийцу.
Медея рассматривала черную фигуру с любопытством. Хоть она и не видела лица Пса, но поза, в которой он сидел, показалась ей грустной. Он сжимал в ладони камень, что должен был прилететь ему в голову, словно совершенно забыл про него и вновь уставился на пламя.
Девушка встала, собираясь уйти. Она сомневалась, что Пес приведет ее к своему изобретению, зная, что за ним хвост. Решив на следующей неделе последить за ним, Медея сделала шаг, когда Назир потянул ее обратно за плащ. Она инстинктивно чуть не залепила кулаком дедуле.
Медея боялась, что если не выполнит просьбу, то тощая рука, удерживающая край черной ткани, сломается.
– Назир, отпусти ее. Пусть идет, – донеслось механическое с маски Пса.
Он бросил вперед камушек, что сжимал в ладони, и мирно проводил его взглядом.
– Ночью и одна? Ну даешь, – проворчал старик, усаживая девушку обратно, – мы даже как следует еще не познакомились. Как зовут–то тебя?
Медея пожала плечами, пытаясь сбросить резко возникшее внутри напряжение. Настоящее имя озвучивать нельзя, а прозвище «звездочка», которым отец называл ее на поверхности, могло навести присутствующих на некоторые мысли. Рисковать не стоило.
Старик рассмеялся.
– Как это ж без имени–то? – Назир заговорщически произнес: – Буду называть тебя Лиса.