– Осязать – значит, чувствовать, коснуться. Ты убеждаешься в том, что все настоящее.
Лео засмеялся, хлопнув в ладоши.
– Ты такой смешной, Луис. Почему я не могу быть настоящим?
Ох, парень, знал бы ты…
– Боюсь представить, малыш…, – отшутился я и вздрогнул от резкого порыва ветра. Снегопад усиливался. Я прикинул вероятность между тем, чтоб меня вытащили отсюда и тем, чтоб последовать за этим юнцом в более подходящее место взамен того, где мы находились. Лучше мерзнуть под крепкими стенами, чем быть погребенным под стеной снега, – Слушай, все это, конечно, здорово, но мне бы хотелось найти выход отсюда. Ты ориентируе-…, – я замолк. Может, он не знает значения и этого слова, черт, – Ты помнишь примерно, откуда пришел?
Лео обернулся, и я встал рядом с ним, уныло наблюдая за тем, как снег заметает его свежие следы.
– Ты можешь провести меня туда, где находится ваш дом? Может, по пути мы встретим Артура? Я бы хотел разместиться в месте, в котором можно остаться на ночь или чуть больше того.
– Мой брат знает эти места лучше меня. Уверен, он отослал меня, чтоб спокойно сидеть дома и читать те книги…, – обиженно протянул мальчишка, – Вы хотите заплатить за дом?
– Ну, не дом, но было бы кстати отыскать какую-то свободную комнату. Может, гостиницу? Мотель?
– А! – он ударил кулачком по своей раскрытой ладошке, приходя к какому-то выводу. Конечно, денег в моих карманах не наблюдалось и в помине, хотя я точно помнил, что сидел в кабинете Гарольда со своим кошельком. Но в нем находились лишь карты, и вряд ли здесь кто-то вообще мог знать о безналичной оплате.
Серьезно, оглянитесь вокруг. Здесь же ни черта нет.
– Вы про мотель дядюшки Эндрю?
Я закатил глаза. Будто я мог знать, кто такой этот дядюшка Эндрю.
– Может быть, – сдержанно пробормотал я, подыгрывая ему. Он зарылся вновь в карманы своей куртки, доставая оттуда конфету, и закинул ее в рот, причмокивая от удовольствия. Цветные фантики выскользнули из его ладошки, и Лео потопал вперед, ведомый черт пойми каким ориентиром, известным только ему.
Я полагался на ребенка, чуть больше скольки лет? Четырех-пяти?
Однако, что мне еще оставалось?
Я замерз, мои колени подкашивались, и я совершенно не чувствовал своих стоп. Какая уже разница? Теперь я в действительности начинал жалеть, что вышел за дверь. Там было холодно, тяжко морально, но не так невыносимо, как снаружи. Да и бесплатно к тому же. А что я могу предложить тем людям взамен ночлега? Ума не приложу. Да и смогу ли я вообще заснуть, если нахожусь в долбанном трансе?