– Работу тоже придется бросить, – продолжает он. – Вернее, найти что-то новое.
– Я не согласна…
– Слушай сюда. – Взгляд Севера хлещет меня по лицу. – С тех пор, как стало известно, что твой отец выходит на свободу, на тебя официально открыта охота. Я не могу сутками здесь торчать – дела имеются. Поэтому сегодня же собираешь вещи и до завтра переезжаешь. Все поняла?
– Папу освободят? – растерянно переспрашиваю я, глядя перед собой. – Но как? Ему же еще несколько лет сидеть оставалось.
– Так ты не в курсе? – Север оценивает мое лицо, словно желая удостовериться, что я не вру. – Прошение уже подписано. Выйдет примерно через месяц.
– Номер мой разблокируй, – долетает до меня в дверях подъезда. – Про вещи я серьезно – не тяни. Завтра пришлю машину.
Не будь я настолько ошарашена полученной информацией, помахала бы в воздухе средним пальцем.
И так, что мы имеем? Нависшая надо мной угроза стала реальнее, чем когда-либо, Север, кажется следил за мной и даже знает, где я живу, папа скоро окажется на свободе, но по какой-то причине решил об этом не уведомлять.
В свою съемную квартиру я захожу на ватных ногах. Бросаю сумку рядом с заляпанными грязью кроссовками Лейлы, и запираюсь в ванной. Нужно побыть немного с этим одной, в тишине.
Бух! Бух! Бух!
– Ты, че, пришла? – фальцетом раздается из-за двери. – Надолго там? Я в туалет хочу.
Я матерюсь сквозь зубы в сотый раз за день. Брань – лучшая альтернатива слезам.
– Подожди десять минут.
– Пять максимум! – предупреждает соседка. – Ссать хочу, пипец.
Если бы на момент поиска жилья я располагала большим количества времени и денег, я бы ни за что не согласилась на столь неряшливое и хамоватое соседство. Порой мне кажется, что Лейла сознательно издевается: то постирает мою белую футболку со своими черными джинсами, то заберет оба комплекта ключей, заперев меня в квартире, то в последний момент объявит, что не может внести свою часть денег за аренду. И это без учета того, что она в принципе не способна за собой убирать. Ее грязные вещи валяются всюду, и просьбы мусорить в пределах своей комнаты, остаются без внимания. Иногда хочется поведать ей о том, что она живет с дочерью зэка, и в любой момент может быть задушена подушкой. Пусть боится.
Переведя дух, я выхожу и обнаруживаю Лейлу в гостиной, пялящейся в ноутбук и грызущей семечки, очистки от которых валяются всюду. И нет, сама она ее не уберет.