Ужасная неопределенность заставляла лежать, не дыша на протяжении всего обстрела. Один раз, снаряд, казалось, разорвался чуть-ли ни в метре от юноши, тем не менее, он ни двинулся ни на сантиметр, впав в полное оцепенение до наступления полной тишины. Когда же воцарилось спокойствие, молодой человек медленно приподнялся, протирая глаза, и отряхиваясь от налипшего на форму чернозема. Прямо напротив стоял трясущийся солдат. Выбрался облегченный вздох. В мысленном сумбуре последний оставшийся соратник возникал нередко, и переживания за него, местами, достигали большей силы, нежели беспокойство за самого себя. Во взгляде новобранца также показались облегчение и радость. Он сделал несколько, трудно давшихся ему, шагов на встречу. Сквозь покрытое пеплом и черными разводами лицо, прорезалась измотанная, но самая искренняя улыбка. Подойдя ближе, юноша развел руки для братского объятия, но в это мгновение раздался свист. И счастливый, пару секунд назад мальчишка, повалился с ног. Одновременно с этим, в голове Юры почти полностью обрушился создавшийся у него до войны, внутренний мир. Он рванул к части склона, откуда стало видно последнего, столь подло заставшего их, стрелка Федерации, и выпустив в него весь боезапас, кинулся к раненому товарищу, подперев его голову своей рукой. Прямо в его глаза был направлен подрагивающий, душераздирающий от печали и утраченной надежды взгляд. Изо рта подступала кровь, выплескиваемая редкими горестными всхлипами, растекающаяся по бледным, почти белым губам и горлу.
– Потерпи, брат, немного осталось. О нас не забыли, как видишь, скоро обязательно кто-то придет! Как звать тебя, боец?
– Алексей… – еле слышно вырвалось изо рта, лежащего.
– Ты молодец Лёха, Родина не забудет того, что ты для нее сделал!
Комиссаров хаотично осмотрел пояс, и лежавшие рядом, цельные тела бойцов. Рядом не оказалось единого бинта или тампона. Такое ощущение, что никто и не предусматривал выживание этих солдат. Другой помощи, кроме как моральной, оказать сейчас было невозможно. Взгляд Алексея покосился, зрачки скатились в бок.
– Ты куда!? Леха! – Юра несколько раз аккуратно стукнул умирающего товарища по щекам, – приказа умирать не было! Смотри на меня, слышишь! В глаза мне смотри, и не смей отключаться!
Сейчас и его голос начал подрагивать, а к гортани подступал противный ком. Кровь начинала заливать руку. А через несколько мгновений, легкие солдата издали последний вздох, предварительно выдав тихое "Спасибо". Из глаз полились слезы сожаления и невероятной грусти, разрывающей изнутри, хотелось орать и плакать, поминая всех, кто ещё с утра со счастливыми лицами ехал по этой проклятой дороге с ожиданиями стать героем. По сути. Ожидания не оказались напрасными. Они стали героями. Каждый из них. Героями без имен. Им вряд ли поставят памятники, или повесят памятные таблички. Что уж тут. Возможно их даже не похоронят, а просто так и оставят лежать в бескрайней тундре, у высоты, путь на которую оказался расчищен.