– Ладно, уговорили. Повременю пока.
– Посылка пришла из Кронштадта. Следует заявить в полицию и попросить проверить адрес, указанный на ней.
– Я протелефонирую им. Непонятно только, что злоумышленник хотел сказать, прислав мне моего воскового двойника?
– Тема двойника широко используется в фольклоре народов Востока. Арабы, например, считают, что двойник сопровождает человека от рождения до самой смерти. Считается, что он появляется, когда его «хозяину» пришла пора умирать. Он не отбрасывает тени. Его видят собаки и кошки и сам «хозяин». У Фёдора Достоевского есть повесть «Двойник», но она, на мой взгляд, неудачная.
– Вы любите книги?
– Да.
– Я тоже когда-то читал запоем, но теперь времени у меня хватает лишь на то, чтобы разрезать стопку листов какого-нибудь новомодного литературного журнала и прочитать оглавление.
Когда до китайской беседки осталось не больше пятидесяти саженей, Папасов сказал:
– У меня к вам просьба, Клим Пантелеевич. Уведите, пожалуйста, куда-нибудь Ксению. Она очень расстроена. Её надобно отвлечь. Сходите на Красный пруд, покатайтесь на лодке, или дворец Меншикова посетите. Сделайте одолжение.
– Хорошо, Иван Христофорович. Не беспокойтесь. Я и сам собирался осмотреть окрестности.
– Благодарю вас. Поверьте, я ценю добро и никогда не остаюсь в долгу.
К Красному пруду вела прогулочная аллея. Она бежала лентой, начиная от Швейцарской улицы, и продолжалась по восточной части водоёма. На берегу работала лодочная станция. Один час проката лодки стоил всего десять копеек.
Ксения, глядя на Ардашева, энергично работающего вёслами, спросила:
– И куда мы плывём?
– Не знаю. Будем любоваться живописными берегами.
– В таком случае я предлагаю добраться до Чёртова моста[27] и сойти на берег. Неподалёку стоит домик лесника, а рядом с ним – молочная ферма, где продают всевозможные молочные продукты, потчуют чаем и сдобой. Заглянем туда?
– Хорошая идея, но тогда вам придётся быть штурманом нашего корабля. Я не знаю здешних окрестностей.
– Пока не меняйте курса, так вдоль берега и держитесь.
– Есть!
Ксения смотрела на облака, отражающиеся в серебристой воде. Её поверхность, как холст художника, вмещала в себя всю панораму – и лодку, и птиц, и верхушки деревьев.
– Мне очень жалко отца, – вздохнула барышня. – Мачеха его совершенно не любит. Мне кажется, она изменяет ему с управляющим. Я заметила это ещё в Казани. Но папа будто ослеп. Его ничто не интересует, кроме коммерции.