Несмотря на утреннюю прохладу и все еще мокрую одежду, меня бросило в жар. Я нервно стянула с головы капюшон и застыла на месте, пытаясь осознать реальность происходящего.
– Ты чего зависла? – спросил брат, когда князь Волконский помог ему выбраться из кареты.
Я молча указала ему на место между нами и Каменным мостом.
– Рано еще, – бросил Димка, поняв мой немой вопрос. – Его построят большевики в 1931 году.
Видимо, он забыл о том, что рядом с ним стоял князь Волконский.
От услышанного брови мужчины взмыли вверх, а глаза принялись метаться от меня к Димке. Кажется, Волконский только сейчас придал значение нашей одежде и увидел мои фиолетовые волосы, которые уже успели немного подсохнуть.
– Кто вы такие?! – стальным голосом произнес князь. Его серо-голубые глаза больше не сияли отеческой добротой.
***
– Господь милосердный! Дитя, что с твоими волосами?! – воскликнула жена Волконского, Анна Николаевна, когда я сняла капюшон.
Из-за нашей с Димкой неосмотрительности брату предстоял долгий и серьезный разговор с князем Волконским. Меня же, сочтя несмышленым ребенком, Владимир Михайлович отправил на попечение своей жены – миловидной светловолосой женщины на пару лет моложе самого Волконского.
– Это краска. – Впервые меня смущали мои же волосы.
– И где же нынче юных дам так ужасно красят и стригут? – всплеснула руками Анна Николаевна.
Я промолчала, кутаясь в еще влажную толстовку.
– Ох, ладно, оставим твои волосы на потом. – Анна Николаевна открыла дверь просторной комнаты с мебельным гарнитуром темно-зеленого цвета и крикнула: – Глаша!
Несколько секунд спустя появилась девушка чуть старше меня в чепце и простом сереньком платьице, поверх которого белел аккуратный фартучек.
– Глаша, приготовь горячую ванну и сухую одежду, да побыстрее. И полотенце принеси.
– Сию минуту. – Девушка склонила голову и поспешила выполнять поручение госпожи.
Когда Глаша принесла большое полотенце, Анна Николаевна велела мне раздеваться.
– Полностью?
– Полностью, разумеется, – закивала княгиня. – Ты же насквозь мокрая. Глаша, неси вино!
– Вино? – озадачилась я. – Но мне нельзя…
– Не пить, а растирать, – усмехнулась Анна Николаевна.
– Вином?
– Именно. Раздевайся, скорее, никто сюда не войдет, кроме горничной. – Анна Николаевна расправила полотенце и подняла его вверх, имитируя ширму, чтобы мне было более комфортно.