– Сколько?
– Один…
– А так? – Он показал три пальца.
– Три…
– Хорошо, а теперь следи за моим пальцем. – Он вновь оставил только указательный, и глаза лениво провожали след, по которому следовала рука его странного мучителя. – Помнишь, что с тобой произошло?
– Имя… Не помню… Шумно…
Важно только Мое имя. Ты – никто.
– Да, как тебя зовут?
– Мое имя…
– Можешь не спешить, все в порядке, – он попытался приободрить его, но отчего-то лицо этого человека вызывало внутри странное и противоречивое чувство. Он медленно повел головой, когда тошнота подступила во второй раз.
– Кажется… Не знаю… Дани… – Он прикусил язык и поморщился.
«Нет, это что-то другое…».
– Дэсм-… Нет…
Замолчи. Ты – ничтожество.
– Дэсмонд? – догадался парень. – Тебя зовут Дэсмонд?
– Не то… Нет… Д-… Дие-… Диего…, – он попробовал это имя на языке – оно казалось правильным. Полным. Имеющим вес. – Кажется, меня зовут Диего.
– Ты не уверен? Диего? Посмотри на меня внимательно. Кто я, можешь сказать?
Он склонился, заслоняя собой яркий свет лампы, и Диего, силясь над собой, поднял тяжелые веки самостоятельно. Он ощущал злость от того, что ему докучали чередой нелепых вопросов.
Зачем?
Зачем он мучает его, если видит, в каком состоянии лежит тело перед ним?
Мышцы ныли, и каждая клетка в организме отдавала такой болью, как будто ее пропустили через пресс-машину. Ему хотелось не смотреть в эти глаза, нет. Ему хотелось их выколоть, чтоб синие кляксы его радужек окрасились в багровый.
Нравится так думать? Я заставлю тебя купаться в ненависти и злости. Исчезни, пока не поздно.
Странно, но почему-то имя этого парня пришло ему в голову многим быстрее его собственного, словно кто-то нашептывал на ухо. Мармонт прочистил горло и на выдохе выбросил короткое:
– Исаак.
– Да, все правильно.
«Почему оно мне так знакомо?»
Не вспоминай. Не цепляйся за прошлое. Стань прошлым.
Он зажмурился от резкой боли, возникшей в голове ярким пятном. Уши заложило, оставляя его один на один с противным писком.
Что это?
– Исаак…
– Диего! Диего, успокойся, тебе нельзя конфликтовать с телом – это сведет тебя с ума, – хватая его за голову, громко отдал команду Исаак, но Мармонт его уже не слышал.
– Исаак… Исаак, – в бреду повторял он заезженной пластинкой. Серая пелена застелила ему глаза – Диего ослеп в своем беспамятстве, и отдаленная картина всего, что происходило когда-то с ним, закрасила недостающие участки выпавших воспоминаний.