Я оторвала взгляд от окна только лишь за тем, чтобы позвать туда друзей. Я подошла к Машке и аккуратно толкнула ее в плечо. Она тут же вскочила. Сейчас девушка уже выглядела лучше. Чистая голова. Легкий румянец на щечках. Я взяла ее за руку и без лишних слов показала окно.
Ее глаза расширились от изумления, а в голове был хоровод из мыслей. Пока она изучала то, что твориться снаружи, я стала будить парней. Они тоже остались воодушевленными моим открытием.
А еще снова кислород. Теперь уже без песка. Его так много и он такой легкий.
Конечно, у нас под землей тоже была хорошая подача кислорода, но то, как мы дышим тут, ни с чем нельзя сравнить. Самый лучший воздух.
Этот кабинет оказался большим, даже с двумя окнами! Поэтому мы распределились по парам, изучая местность. Удивительно, как можно было легко нас сбить с толку. Одним лишь окном! Но никто из нас не думал об этом.
Я положила голову на плечо Машке.
«Это восхитительно!» – призналась она.
Парни теперь тоже задумались о том, что не видели окон в Школе, оба почти одновременно сопоставили и то, что самолет Адама вылетал из-под земли. Они повернулись на меня с сотней тысяч вопросов.
– Я знала, – призналась я, – не могла сказать, – добавила потом.
Они понимающе кивнули, но решили не углубляться в эту тему и продолжили лицезреть улицу.
На дороге для людей была плитка, посередине – простой асфальт. Там даже фонари настоящие. А люди! Они все снуют туда-сюда. А еще видно небо. Обратив внимание на него, я поняла, что мы проспали всю ночь. Потому что солнце сейчас на юго-востоке, то есть сейчас где-то девять утра. Оно такое яркое!
Глаза щиплют, когда я смотрю на солнце, но так хочется продолжить смотреть. Яркое светило – словно цветок: лучи – лепестки. Они мягко касаются всего за окном: крыши домов, дороги, шапки людей, тающее мороженное и иссыхающую лужу. Они греют и уничтожают.
По коже пробежали мурашки, вспоминая, как это светило обошлось с нами вчера. Оно было жестоким, не щадящим никого.
Мы были так поглощены познанием этого мира, что не заметили, как кто-то проскользнул в комнату. У нас даже не было шанса, чтобы смутиться и попытаться прикрыть наши голые задницы, повернутые прямо ко входу.
А потому вся наша четверка разом вскрикнула, когда за спинами послушался спокойный, низкий, но какой-то мелодичный голос: