– Или не хранятся, – усмехнулся начальник Самвел. – Усушка, да? Утруска, угар…
– Это вы про кого угодно можете говорить, но не про Маврикиса Адамовича! У нас на овощебазе всё есть и всё хранится как положено! А почему? Потому что эксперты работают!
– Так что, документы исправлять? – уточнил Заур, которому явно нравилось быть экспертом.
А обеспеченным экспертом ему нравилось быть еще больше.
– Оставь тут, потом исправишь! Пойдем, дорогой, – выпьем, закусим… – предложил Самвел.
– … о делах наших скорбных покалякаем, – продолжил мысль Эрнест. – Маврикис Адамович еще про фундук просил напомнить, есть выход на кондитерский цех…
– Это почему – «скорбных»? – перебил его Самвел. – Хорошие у нас дела, на благо людям, на пользу себе! А что – в «Гнильторг» отдавать? Думаете, они наши мандаринки – один к одному – на прилавок выставят? Та же усушка-утруска, только под прилавком магазина! Традиция есть – мандарины на новогоднем столе. Традиции мы с вами чтим, и потому – делаем благое дело, пусть и извлекаем из этого прибыль… Так что и за фундук поговорим, и за лимоны… Лимоны нужны?
– О-о-о-о! Лимоны! – зацокал языком Эрнест. – Лимоны – это золотое дно!
Так они и шли, наслаждаясь обществом друг друга и собственным величием, в сторону административного корпуса. Я дождался, пока троица скроется из виду, и вынырнул из-под вагона с фотоаппаратом наперевес: они не закрыли дверь! Щелк-щелк! Ровные ряды ящиков с мандаринами заснял в момент, а потом едва не завопил от счастья: Заур действительно оставил тут же, на полу вагона накладные, табели! Или как это там называется у товароведов-экспедиторов и прочей подобной братии? Стопка листков лежала, придавленная какой-то реечкой, дабы не унесло ветром. О счастья день!
Разгильдяйство – наше всё! Я принялся перелистывать документы, фотографируя их один за другим, и отщелкал все и положил обратно, и сунул фотоаппарат в сумку, и…
– Э-э-э-э, а ты кто? – раздался удивленный голос. – Что, на рынке мандарины не продают? Совсем бздыхи страх потеряли! Дамсик, возьми его!
Кто такой Дамсик, я понял сразу – утробное рычание едва не сбило меня с ног волной инфразвука, а гулкий топот мощных собачьих лап вызвал дрожь земли.
– …я-а-а-ать!!! – завопил я и устремился вдоль путей, понимая, что шансов нырнуть под вагоны у меня нет.