– Я так и не спросила, как вас зовут.
– Лена, – ответила женщина, – а это Вадик. Спасибо тебе за все. Мы бы…
– Ничего-ничего, вам, наверное, очень тяжело, может, хотите в отдельную комнату, а я побуду здесь.
– Все хорошо, – ответила Лена и еще раз повторила эту фразу. – Мне стало легче.
– Вам стало легче? – спросил Никита. Не только я слышал разговор, и не только мне показалось это странным. – Ваш муж только что погиб у вас на глазах, как можно такое говорить?
Никита был хоть и хорошим парнем, но весьма вспыльчивым. Я хотел было остановить его, пока не разгорелся конфликт, но забыл, что хотел сказать, когда раздался хриплый женский смех.
– Не говори о том, чего не знаешь, – сказала женщина, прижимая сына к себе.
Я смотрел на нее, и до меня медленно доходило понимание той простой вещи, что людям свойственно меняться. Нашего бригадира звали Эдуард Владимирович Боенко, но называли мы его просто "Бригадир", и это прозвище настолько прикрепилось за ним, что многие даже не знали, как его зовут. Он был высоким худощавым мужчиной, с длинным носом, впалыми щеками и сдвинутыми к переносице бровями. Лет ему было примерно тридцать пять – тридцать шесть, однако выглядел он на все сорок пять, в глазах его читалась глубокая мудрость. Он и правда многое повидал в жизни и очень любил рассказывать нашей бригаде о своих похождениях во всех красках и подробностях. В предпоследнюю вахту я плотно работал с ним, я и Никита, и нам частенько приходилось слушать его истории, и не то, чтобы нам это не нравилось, но мы оба знали что не все что он нам поведал – чистая правда.
Ровно год назад мы остались на ночь, работы было валом, пять дней не было пропуска воды и нашей команде выпала участь найти и устранить причину неисправности. Около трех часов ночи мы, вымотанные донельзя, решили передохнуть часок-другой, выпить по кружке крепкого чая, и немного вздремнуть.
Когда Бригадир громко откашлялся и вздохнул, мы смекнули, что поспать нам не удастся. Он всегда так делал, вспоминая истории из своей жизни. Так и вышло.
– Лет десять назад мне пришлось чинить поломку на огромном судне, – начал он. – Страшная ночка была, я вам скажу. – Он вытянул длинную паузу, отхлебнул чай из своего алюминиевого стакана времен советского союза, при этом, не забыв причмокнуть, и продолжил: – Мы только выбрались в тихий океан, как началась страшная гроза, молнии сверкали так, что светло было как днём, а у нас мотор заглох. Наглухо заглох, десять человек за сутки не могли разобраться, в чем проблема, а еще эта гроза. Так самое главное-то знаете в чем?