Вот и день новый начинается. И солнышко светит по-прежнему, и птички поют также заливисто, речка полноводная бежит к морю синему, будто на свидание к нему торопится. И вроде все хорошо в княжестве Анапском, да только не так это. Чувствуется напряжение какое-то. То ли травка не такая зелёная, то ли небо не такое синее, то ли пороха запах в морском воздухе чувствуется. Неспокойно нынче в государстве Россейском.
Вышел князь с утра на прогулку свою ежедневную. И свита вся при нём, слуги да бояре придворные. Идут за ним, зевают. Любит он их погонять с утречка по дорожкам княжеским. Идут они по бережку Высокому, владения осматривают. Князь замечания высказывает, а писарь за ним записывает. Много бумажек уже исписал. Дошли они так до церквушки местной. Видит княже у забора церковного старуху седую с клюкой деревянной. Сидит она, немощная, милостыню просит.
Подошел к ней, посерьёзнел.
– «Что же ты, бабка, тут сидишь, народ смущаешь, вид церковный портишь»?
Посмотрела на него старушка. Лицо всё в морщинах, из глаз слёзы текут. Опёрлась она на клюку свою, приподнялась и промолвила твёрдым голосом:
– «А что это ты, батенька, в моём доме раскомандовался»?
Опешил князь от наглости такой.
– «Ты что это, бабка, белены объелась? В каком таком твоём доме»?
– «Я, милок, в княжестве этом родилась, всю жизнь прожила, да и помереть мне здесь на роду написано. А ты, казачок, Великим Князем Красногородским к нам засланный. Не наш ты, не родной. Потому не понять тебе обычаев местных».
– «Что ж так, вроде не дурной»?
– «Да не в уме дело, сынок. Хозяина в княжестве нашем нет. Оно же для тебя место рабочее, а не дом родной. Потому и блеска нет в глазах твоих и сердца не видно».