Но время не подвластно никому. И к нему тоже пришла старость. Он стал думать: «Как тяжело мне будет умирать!» Пошел купил Библию и стал бессонными ночами молиться. Он даже совершил несколько добрых дел. Решил помочь инвалиду-соседу: отремонтировал старую входную дверь, врезал в нее старый замок, пришил к его пиджаку пуговку и закрыл ему голую грудь.
Но совесть его мучила все равно. Все те старые черные дела всплывали в памяти и приходили к нему и ночью, и днем. Когда ему совсем стало плохо, он подумал: «А как же тот, что сидит на вершине власти, будет умирать? Он в сто раз грешнее меня». И умер.
И предстал он перед Всевышним на суде. Идет, а на его пути костер горит. У костра весы висят, на одной чаше весов его плохие дела лежат. Она повисла над костром. На другой чаше весов, где было написано «Хорошие дела», ключи лежат от квартиры соседа.
«И это все, что я сделал хорошего на том белом свете», – подумал он.
А ангел ему говорит:
– Нет, не все. Мы еще кладем к ключам пуговку, которую ты однажды пришил к поношенному пиджаку старого пенсионера.
А второй ангел сказал:
– Но она не перетянет чашу зла.
И первый ангел положил на чашу зла ложь и беззаконие, которые творил на земле подсудимый. И в этот момент чаша грехов опустилась в костер.
В мои юные годы в родной Аксаковщине я был свидетелем необъяснимых событий. В нашей деревне умерла женщина по причине престарелого возраста. Ее, как и полагается, положили в тризну-домовину. Гроб поставили посреди хаты. Односельчане пришли с ней проститься. Среди них был и я.
К ней подошла тетка Зося. Посмотрела на лицо покойницы и сказала:
– Плохую весть она нам оставляет. Посмотрите на нее – как она не по-стариковски улыбается! Кто-то из молодых сельчан в ближайшее время помрет.
И мы все посмотрели на лицо покойной. Действительно, непонятно было, почему она так улыбалась. Разве может покойник улыбаться? Что бы это значило, думал я.
Новая смерть действительно пришла в Аксаковщину ровно через месяц. Жила в нашей деревне многодетная семья. У старшей семнадцатилетней красавицы дочери Лены было больное сердце. И она ушла из жизни следом за первой покойницей. Мать Лены долго и горько плакала. Люди нашей деревни ей говорили:
– Настя, успокойся. Ведь у тебя есть еще три дочери.
А Настя им в ответ: