– Служба спасения! – сообщили из телефона. – Говорите!
Ничего я не мог сказать. Я был поражен изумительным зрелищем. Бен сидел на коленях у девочки, а Алина гладила его, как самую обычную кошку, привыкшую давать людям ласку и тепло.
«Бродячий кот нашел бродячую девочку», – подумал я. – Они стоили друг друга!»
Пожалуй, в тот момент между нами и разрушилась бездонная пропасть. Не могу сказать, что по отношению к девочке во мне проснулось нечто такое, чего не было раньше, но что-то, действительно, изменилось. Мгновенно.
В полицию я так и не позвонил.
Алина осталась у меня еще на сутки, и все это время я уверял себя, что никакой привязанности к чужому ребенку не испытываю. Мне нравилось быть с ней рядом лишь по той причине, что в доме терялось понятие скуки. Долгое время моим окружением был грустный лес, где давно перестали петь птицы, а с появлением девочки вековые кроны рухнули, и я будто бы увидел небеса. Алина показала мне частицу «другой» жизни, за что я был ей благодарен. Разумеется, столь неопределенное и обманчивое чувство могло сформироваться лишь потому, что я не имел опыта взаимодействия с детьми. И сейчас, когда нежданно негаданно такой опыт пришел, я словно себя обманывал.
У меня имелся небольшой книжный шкаф, где я собирал произведения русских и зарубежных классиков, и, как не странно, именно тот шкаф стал притягательным местом для девятилетней девочки. Она облазила его вдоль и поперек, заглянула под каждую обложку, изучила каждый корешок, после чего попросила, чтобы я ей кое-что почитал. Выбор пал на «Оливера Твиста» Чарльза Диккенса.
Когда я был ребенком и не имел своего выбора в литературе или музыке, за меня все выбирали родители. И если родители считали, что лучшим детским писателем является Чуковский, а лучшим мультсериалом «Ну-погоди!», я следовал их выбору. Только спустя годы, расширив кругозор, мне стало понятно, что помимо настоятельных рекомендаций родителей, есть и другое, не рекомендованное «искусство», к которому рано или поздно любой человек должен прийти сам. Другая музыка, другая литература, другие фильмы – все это формируется у ребенка с рождения, но благодаря влиянию взрослых, доходит либо раньше, либо позже. То, что мне нравилось на самом деле, я понял на рубеже одиннадцати-двенадцати лет. И состояло оно из панк-рока, классических фильмов-ужасов и увлекательных историй про детей.