Одетая в красный, обтягивающий комбез, девушка кокетливо забросила ногу на ногу, обняла колено, сплела длинные, красивые пальцы с остренькими ногтями. У девушки были тонкая шея, изящные плечи, небольшая, но красивая грудь, тонкая талия и широкие стройные бедра.
– Кто ты?
– Может, уберешь эту пушку? – как-то сонно начала девушка, я когда смотрю в пистолетное дуло, у меня глаза слезятся. Макияж потечет.
– Отвечай на вопрос.
– Какой суровый и непреклонный молодой человек, – девушка показала беленькие зубки в улыбке. Сделала такое движение, будто хочет встать.
– Сиди там, – сказал я, – пошевелишься – умрешь. Отвечай. Даю тебе пять секунд.
Я приказал пистолету стать ифритом. На ствольной коробке раскрылись большие желтые глаза. Ствол раззявил пасть, вывалил язык, причмокнул. Потом стал скалиться на девушку.
– Проклятье, – удивилась она. Тут же убрала прядь за ухо. Ее глаза расширились, – что это за дрянь?
Я взвел курок. Этого необязательно было делать. Но щелчок быстро отрезвил незнакомку.
– Ладно-ладно! – девушка подняла узкие ладошки, – вижу, ты не настроен играть. Меня прислал к тебе Лунар! Ты же помнишь о долге?
Я не ответил.
– Он просил узнать, как ты там. Все слышали о том, что почти весь род Селиховых перебили. Остались только ты да девчонка. Лунар хотел знать, в каком ты состоянии. Сможешь ли отдать долг.
– Лунар на удивление заботлив, – нахмурился я.
– Не то слово. Но он хочет свои деньги. И хочет их завтра. Иначе тебя ждут неприятности. Лунар просил передать, что ждать больше не станет, делай что хочешь, но верни все до копеечки к концу завтрашних суток.
Ясно. Лунар, видимо, боится, что скоро прикончат и меня. Хочет взять что сможет. Ох, Рома-Рома. Много же дров ты наломал при жизни.
– Зря ты ворвалась в мой дом, – я демонстративно сжал зубы, сделал вид, что давлю на курок. Ифрит при этом раззявил пасть.
– Стой-стой! – испуганно дернулась девушка, – я лишь гонец! Не хотела ничего плохого! И не угрожаю тебе! Мне нужно было доставить послание!
– Доставила. Теперь выметайся из моего дома, – я посмотрел ей в глаза очень холодно, – тебя спасает лишь то, что ты женщина. И додумалась, что не стоит причинять Кате вред.
– Хорошо-хорошо! Я просто уйду! Разреши встать!
– Вставай. Но дернешься – сдохнешь.
Девушка, держа руки перед собой, медленно встала.