Ночи Кабирии - страница 6

После уроков – классный час, а потом еще дежурство. На классный час приходит старшая пионервожатая и рассказывает им про израильскую военщину и платную медицину в Америке. Оказывается, чтобы вырезать в Америке аппендицит, надо заплатить тысячу долларов, и Аня с облегчением думает, что ей очень повезло родиться в Советском Союзе, где медицина бесплатная. Ее саму прошлым летом отвезли в больницу, когда у нее сильно заболел живот. Все подумали, что это и есть тот самый аппендицит, и страшно перепугались. Аня тогда ужасно не хотела оставаться в больнице, куда ее привезли поздно вечером на скорой помощи, но бабушка, которая поехала вместе с ней, сказала, что если Аня будет капризничать и не согласится лечь в больницу, то дома непременно умрет, потому что у нее лопнут от гноя все кишки. Аня испугалась и покорно пошла в палату за злющей медсестрой, которая указала ей на единственную свободную кровать и велела ложиться и не реветь, иначе она сделает укол. В палате, кроме Ани, лежали еще шесть девочек, и все они спали. Аня послушно легла, всхлипнула и уснула. Утром пришла на обход приятная молодая докторша, пощупала Анин живот и сказала, что ее понаблюдают и отпустят домой. Аня поняла, что резать ее сейчас не будут, немного повеселела и пошла со всеми завтракать. За завтраком на них наорала буфетчица, которой не нравилось, что дети не едят серую манную кашу и болтают, а ей самой уже пора бежать мыть полы в коридоре, потому что у нее еще полставки санитарки. Девочки в палате были угрюмые, напуганные, кто-то уже прооперирован, кого-то только собирались оперировать, и обстановка была мрачной и жуткой. Не найдя у Ани никаких болезней, на третий день ее выписали, и теперь она боялась грызть семечки, от которых, как сказали девочки в палате, у них и был тот самый аппендицит. А если Аню кто-нибудь угощал жареными семечками, то она начинала чистить их так тщательно, что уже через пять минут ей это надоедало и она их выбрасывала.

Вожатая наконец-то закончила зачитывать перечень дорогостоящих медицинских услуг в далекой Америке и отпустила класс домой. Хорошо, что сегодня обошлось без страшного рассказа о пытках, о которых им говорили почти на каждом классном часе. Их класс было поручено подготовить ко вступлению в комсомол, но, по словам вожатой, в комсомол годились только те, кто готов был мужественно терпеть мучения, чтобы не подвести товарищей. Еще когда они только окончили начальную школу, их классу присвоили имя Зои Космодемьянской, потому что оставаться обычным четвертым «А» было нельзя, а надо было обязательно носить чье-нибудь имя и стремиться быть таким же умным, трудолюбивым и отважным героем, чье имя им присвоили. Всех обязали прочитать «Повесть о Зое и Шуре» – книгу, написанную матерью Александра и Зои Космодемьянских, а весной весь класс повезли в деревню Петрищево, на место казни Зои. Так у их класса появилась своя библия и своя Голгофа, с помощью которых из простых школьников растили будущих строителей коммунизма. В Петрищево на месте казни теперь стоял обелиск, и вожатая построила их в шеренгу и начала с какими-то садистскими нотами в голосе рассказывать, как пытали фашисты несчастную девушку. Она поведала жмущимся от страха и ужаса пионерам и про двести ударов ремнем, и про вырванные ногти, и как таскали отважную партизанку ночью голую, босиком по морозу, а потом кто-то провел по ее спине пилой. И как на этом самом месте, где стоит сейчас обелиск, построили виселицу и, прежде чем повесить Зою, ее сфотографировали, а потом выбили деревянный ящик у нее из-под ног, и поруганное тело еще много дней болталось на виселице, а местным жителям не разрешали снять его и захоронить. И как в новогоднюю ночь немцы водили вокруг виселицы пьяный хоровод, а потом взяли и отрезали у Зои одну грудь. Ане показалось, что вожатая сейчас поведает, как несчастную эту грудь немцы сожрали, и не выдержала, побежала к автобусу. В кустах ее вырвало, а потом она тряслась мелкой дрожью всю обратную дорогу и ночью долго не могла уснуть. Перед глазами стояла виселица и отрезанная женская грудь, и было ей так жутко, что она даже от страха не могла встать и сходить в туалет, потому что за дверью ей мерещился фашист с пилой. И Аня лежала и терпела, пока не посветлело за окном, и только тогда она встала и дошла наконец до туалета, а потом забылась тяжелым сном, и мать снова орала с утра, что она проспит школу. После поездки в Петрищево вожатая снова собрала всех на классный час, и Аню опять затошнило от страха, и она решила прикинуться больной и сбежать домой. Аня тогда подумала, что если услышит еще хоть одну подробность об истязании восемнадцатилетней девушки, то грохнется в обморок прямо за партой. Медпункт оказался закрыт, и Аня вернулась в класс, приготовившись к худшему, но, к счастью, вожатая тогда с пытками закончила и начала их ругать за двойки и недостойное поведение, а потом сказала, что все они должны быть мужественными и смелыми, как Зоя, и только на таких условиях они смогут называться комсомольцами. Аня в такой комсомол не хотела ни при каких условиях и решила, что будет как можно дольше избегать этой повинности.