И если кто-то изначально считал, что я способна лишь хлопать длинными ресницами и смотреть голубыми глазками, то впоследствии они понимали, как ошибались.
Горничная вспыхивает и начинает еще больше заикаться.
– Я… ну… Нет! Нет же! Он же мой хозяин.
– И ты спишь с хозяином?
– Что вы? Где я, и где он… – говорит она с грустью. И я верю бедняге, что от чудесного Рэма Виленовича ей ничего не перепадает.
– Значит так, Мила. Предлагаю облегчить тебе жизнь.
Она выпучивает глаза и смотрит на меня не моргая.
– Вряд ли тебе понравится прислуживать жене твоего краша и терпеть ее заебы.
– Почему?
– Не перебивай, – шепчу я и оглядываюсь по сторонам. – Почему бы тебе не показать мне место, где мы могли бы поговорить без камер.
Слышатся чьи-то шаги, и девчонка вся сжимается.
– Простите, я не понимаю, о чем вы говорите, – быстро тараторит она и сбегает из коридора так быстро, что я не успеваю ей ничего сказать.
– Чёрт! – тру переносицу, чувствуя себя в западне.
– Здорово, – раздается низкий бас, и я поворачиваю голову в сторону звука.
Откусывая с хрустом кусок яблока, на меня с ухмылкой смотрит тот самый мужик со шнобелем-картошкой.
– Зря стараешься, – усмехается он, прижимаясь плечом к стене. – Молот позаботился, чтобы ты никуда не делась. Никто не решится тебе помогать.
– А ты что тут делаешь? Большой и грозный босс оставил тебя в няньках? – хочется вмазать по его выдающемуся профилю, чтобы не совал его куда не следует.
– Представь? – снова откусывает яблоко. – Но, видимо, не зря. Чую, хапнет он с тобой.
– Это его выбор. Если не нравится, помоги освободить его от такой страшной участи, – хлопаю глазками, включая очарование.
– Не выйдет, кис, – усмехается он. – И да, камерами напичкан весь дом. И твоя комната тоже.
От этой новости грудь обжигает кипятком и я чувствую, как во мне просыпается не только злость, но и самая настоящая ненависть.
– А его? Его спальня тоже с камерами? – представляю, как он там будет принуждать меня выполнять супружеский долг и за всем этим действом будут наблюдать его головорезы.
– Его – без камер, – хрипло смеется он.
– Какие же вы мерзкие! И ты, и твой босс!
Собираюсь уже уйти в комнату, где, как оказывается, мне не уединиться, но решаю испытать шанс.
– Может быть, тогда хотя бы ты скажешь, кто убил папу? – смотрю пристально на этого громилу и замечаю, как улыбка сползает с его лица.