– Покажите, – просит Мира.
Халида уходит за новым каталогом. Захра в недоумении косится на Миру и облизывает сухие губы. Ставлю перед ней чашку с нетронутым кофе, у меня ведь их теперь две. Моя заботливая наложница явно желает мне бессонницы.
– Капризничаешь, принцесса? – недобро улыбаясь, спрашиваю Миру.
Что с ней не так? Зачем надо с таким упорством показывать характер? Любая женщина с радостью выберет себе новое платье, а этой в радость меня злить.
– Нет, – отрицает она. – Не стану же я на пустом месте испытывать твое терпение? Мне правда эти платья не нравятся. И другие у этой швеи тоже не понравятся. Я не привыкла в жару полностью закрывать свое тело. Мне неудобно носить такую одежду.
Вот оно что. Не привыкла она. Хочет ходить раздетой. Меня проверяет. Поддамся ее капризам или нет.
– Уходим, – встаю с дивана и говорю только что вернувшейся Халиде: – Закончим в другой раз.
– Хорошо, господин Имран, – удивленно кивает она и провожает нас до выхода.
Мира притихла, я спиной ощущаю ее напряженный взгляд. Захра семенит рядом с ней, обе молча идут за мной.
Веду их в торговый центр. Останавливаюсь у первого же магазина европейской одежды.
– Иди. Возьми все, что захочешь, – говорю Мире и кивком указываю на полураздетые манекены за витриной.
Она качает головой и тревожно оглядывается на магазин:
– Нет, господин Имран. Ты накажешь меня, как только я дотронусь до этой одежды.
Стоило бы, раз отец не воспитал.
– Не накажу. Давай, смелее.
Захра понимает меня с полувзгляда и тянет ее за руку:
– Мира, нам лучше послушаться. Я пойду с тобой.
Уходят. Жду недолго, подхожу на кассу, чтобы оплатить покупки. Молодой мужчина складывает одежду в пакеты, протягивает их, и Мира вдруг поднимает руку с намерением их забрать. Останавливаю ее прикосновением до запястья, сам забираю пакеты. И сразу отдаю их ей.
Она задирает голову, смотрит пытливо мне в глаза со смесью страха и неверия. Да, принцесса. Даже так. Ни один мужчина тебя не коснется. Только я.
Только выходим из магазина, Мира встает передо мной:
– Зачем? – спрашивает. – Ты же не разрешишь мне все это носить! Зачем тогда, господин Имран?
– Я разрешаю, Мира. Под абайей и никабом носи все, что угодно. Хоть голая ходи, – отвечаю, а она опускает голову и досадливо морщится, прикусывая губы. Жалеет. Злится. На себя или на меня? – Я решил твою проблему с неудобной одеждой?