– А ты меня жалела? – продолжал голос.
– Да я ж не хотела. Это все муж мой, его и наказывай.
– А я думал, ты и впрямь смелая. – Дверь начала медленно приоткрываться, Морока застыв от ужаса следила за ней, и в избу вошел…Нежлан. Он сел на лавку, скинул зипун, шапку, припорошенную снегом.
–Принес я деревце, совсем молоденькое, тоненькое. Плакало, когда я его ножом острым срезал. Ты, говорит, меня один раз уже загубил, опять покоя не даешь.
–Иной раз посмотрю на тебя, Нежлан, даром, что ты мой муж, и со страху замираю. Зачем ты увел меня от моих родителей? Были они мне слабой, но опорой, хоть головой приклониться к ним я могла, словом перемолвиться. Я ж совсем молоденькая была, а ты старше моего отца. Опутал словами, а я поверила. Нет в тебе жалости.
– Погоди, и в тебе жалости не будет. Да и зачем она. Брюхо им не набьешь, на плечи вместо шубы не накинешь. Из деревца сделаю дудочку, песни наигрывать.
– Плачет что ли деревце твое, стонет как человек.
Нежлан, орудовавший ножом, усмехнулся:
– Стружку собери, в печь брось. – Я думал, ты здесь с голоду помираешь, а ты, гля-ко, сколько кусков набрала. Небось, каждому в ухо пела, что, мол, бросил Нежлан меня горемычную. С радости, что от меня избавились, расщедрились люди. Ты мне своих благодетелей по именам назови, я потом с каждым расквитаюсь.
Нежлан недобро посматривал на жену. Скоро дудочка была готова. Нежлан поднес ее к губам, дунул, раздался такой тоскливый страдальческий и пронзительный крик, что Морока прижав руки к ушам, упала без чувств на пол.
– Что это? Что со мной было? – пробормотала она, придя в себя. – Будто смерть за спиной стояла, сердце едва не разорвалось.
Нежлан хмыкнул.
– От крика этого все цепенеют, памяти лишаются. С утра ступай в лавку. Дунешь в дудку, купец свалится, а ты не зевай, хватай все да в мешок кидай.
– А ну как я сама свалюсь.
– Тому, кто дудит, ничего не бывает.
Хоть и робела Морока, но наутро голод выгнал ее из избушки. Вернулась веселая, довольная, сбросила на пол увесистый мешок.
– Вот, Нежланушка, сделала, как ты велел. Всего нагребла. Торопилась, боялась, купец очнется. Глянул бы ты на него. Ха-ха-ха. Глаза выпучил, рот разинул, я его за нос потянула, он и не почувствовал. Мы теперь каждый день, как князья кушать станем, пряники вином запивать. А дудочка только поначалу страшно кричит, в этот раз я ее почти и не слышала.