– Пора. Ступай. А я тебе помогу.
Морока покорно вышла из избушки. Пока добрела до княжеского терема, несколько раз упала, вымазавшись в грязи от макушки до пяток. В темноте едва угадывались очертания домов. Но вдруг ее глаза стали зорче, темнота расступилась, княжеский терем был как на ладони.
Женщина достала дудочку, стукнула в дверь.
– Спят глупые слуги, боку на бок поворачиваются. Наконец-то одна недоля завозилась, глаза трет, шлепает босиком по полу.
Дверь отворилась, из нее высунулся нос служанки.
– Чего тебе? Иль беда какая случилась?
– Ага, беда сама в терем пришла.
Морока поднесла дудку к губам, пробежала пальцами по дырочкам, раздался тоскливый крик. Служанка вскрикнула, схватилась за сердце, выронила свечу, которую тут же подхватила Морока, и рухнула на пол.
– Торопиться надо, – прошептала Морока, – пособляй мне, муженек.
Тут же ее тело, налилось силой, стало гибким, упругим. Морока втянула в себя воздух, усмехнулась:
– Много палат у князя, да меня не проведешь, чую, куда идти.
Дверь под рукой Мороки не скрипнула, когда она вошла на половину княгини. Огонек свечи светил ровно, молодая мать склонилась над колыбелькой. Такая любовь и нежность были написаны на ее лице, что Морока на мгновение залюбовалась и остановилась. Но тут, будто кто-то ударил ее в спину, поторапливая. Княгиня открыла глаза и испуганно дернулась, пытаясь прикрыть телом ребенка. Морока дунула в дудку, молодая женщина сползла на пол.
Желтые глаза Мороки с вертикальными зрачками светились. Она подскочила к колыбельке, выхватила из нее спеленатого младенца, прижала его к себе и, делая большие прыжки, ринулась вон из княжеской опочивальни. Она не заботилась о том, чтобы ступать тихо, ноги сами опускались на дощатый пол по-кошачьи мягко, неслышно. Морока вмиг долетела до двери, но не успела открыть ее, как служанка, снопом валявшаяся у порога, схватила за край юбки и завыла. Гортанный крик до смерти напуганной женщины вырывался из ее горла. Проснулись и зашумели слуги, они выбегали сонные, всклоченные. Морока, охваченная ужасом, переложила младенца на одну руку, другой поднесла дудочку к губам. Но звук получился сиплым, не громким. Слуги отшатнулись, замешкавшись на мгновение. Женщина вырвала юбку из пальцев служанки, выскочила на улицу и помчалась, не замечая ни луж, ни начавшегося густого мокрого снега.