Он так сказал, а мне стало завидно и обидно. Повезло Вальке, что у него такой отец и он может им гордиться. А мне гордиться некем. Я даже не знаю, где мой отец.
Вот если бы он был летчиком и разбился, как Чкалов… Тогда я бы тоже им гордился. Я его в последний раз видел, когда еще маленьким был. Но я все хорошо помню.
Мы с мамой гуляли во дворе и ждали папу с работы. Он пришел веселый, с арбузом. На нем была белая рубашка с закатанными рукавами. Он положил арбуз и поднял меня высоко-высоко. И рубашка под мышками треснула.
Он засмеялся:
– Ничего, брат, зашьем!
От него пахло заводом: горячим железом, машинным маслом и почему-то огурцами.
И мы тогда ели арбуз, смеялись, а потом пошли в парк есть мороженое и стрелять в тире.
А ночью я проснулся от света и шагов и позвал маму. Она пришла и сказала: «Ничего-ничего, спи, это к папе… По работе». Руки у нее были холодные, будто чужие. Мне стало страшно, и я не мог заснуть.
Я встал и на цыпочках вышел в коридор. Дверь в комнату родителей была приоткрыта. Мне показалось, что она полна людей. На самом деле их было немного. Четверо военных и папа. Военные разбирали вещи и книги, будто мы собирались переезжать. Пол был завален вещами, папиными чертежами и раскрытыми книгами. Военные говорили вполголоса, но все вместе, и ничего было не разобрать. Только папа молчал. Он посреди комнаты на табурете сидел. Почему-то в той же белой рубашке. Бабушка не успела ее зашить – шов разошелся и нитки торчали. Он увидел меня, кивнул и улыбнулся: всё, мол, в порядке. Тут меня за плечо ухватила бабушка, что-то прошипела и оттащила обратно в постель.
Когда все уходили, я услышал папин голос: «С сыном проститься можно?» Дверь приоткрылась, и в мою комнату заглянул чужой: «Он спит, пошли». Я хотел крикнуть, что не сплю, но почему-то испугался. И больше я папу не видел.
Сначала мне говорили, что он уехал далеко, по важному делу, и я верил. Даже гордился, что он с военными уехал. Значит, это очень важные дела. Я даже придумал себе, что он стал полярным летчиком. И только в школе все узнал.
Однажды на уроке Ольга Яковлевна попросила ребят рассказать о своих отцах. Она всех по журналу спрашивала, а мою фамилию пропустила. Мне стало обидно. И тогда я поднялся и начал рассказывать, что мой папа далеко на севере, летает на самолете и спасает корабли, застрявшие во льдах. Ольга Яковлевна, когда я рассказывал, почему-то смотрела не на меня, а в окно. И вдруг Ванька Зайцев закричал, что я вру, что мой отец никакой не летчик, а в тюрьме сидит. Он враг, предатель и шпион! Ему мать так сказала, а его папа с моим на одном заводе работал.