Даниэль успел освоиться, подавил первый приступ паники и теперь молчал в ответ на вопросы и гнул свое: на ресурс попал случайно, знать ничего не знаю ни про пурпурные сети, ни про убийц, ни про пытки, ни про другие подобные дела.
Парень ожесточался на глазах; происходящее должно было послужить ему наукой, но полицейские сомневались, что он научится хорошему. Наверное, подумала Элена, через такое прошел и Лукас, чья душа вмиг утратила невинность, стоило ей лишиться защитной оболочки: родителей, квартиры на Пласа-Майор, каникул у бабушки. Он ожесточился, чтобы выжить.
К удивлению присутствующих, инспектор прекратила допрос:
– Что ж, ты упустил возможность спасти других девушек, дело твое… Боюсь только, что однажды, и даже скоро, ты об этом пожалеешь.
Ледяное лицо Даниэля не дрогнуло. Что еще ждать от человека, проводящего свободное время за просмотром убийств онлайн?
За дверью его ждала мать. Она бросилась сыну на шею.
– А папа? – спросил Даниэль.
– Он остался с Сандрой, – солгала Соледад. – Твоя сестренка так расстроилась, что мы не могли оставить ее одну.
Альберто продолжал сидеть у монитора. Он понимал, это плохо, что он не вышел обнять сына, но ничего не мог с собой поделать. Не мог сделать вид, что все в порядке.
Отдел Элены посекундно анализировал видеозапись. Марьяхо фиксировала все происходящее с того момента, как подключилась к компьютеру Даниэля. Сидя у экранов, ее коллеги старались заглушить в себе все чувства, подавить сострадание к жертве, ища в кадрах зацепку, которая поможет идентифицировать скрытых под масками убийц и установить подлинное место преступления.
Марьяхо никто не винил, но она все равно просила прощения за то, что повелась на IP-адрес, оказавшийся подставным. Чтобы создать этот ложный след, преступники воспользовались планшетом пожилой сеньоры из Навасеррады. Возраст дает о себе знать, невольно подумала Марьяхо, невозможно оставаться хакером до семидесяти лет. Но самолюбие ее было задето, и она пообещала коллегам исправить вчерашнюю ошибку любой ценой.
– Я проверила лицо девушки по всем программам распознавания лиц, но результатов ноль: оно в крови и искажено от боли. Прогоню отдельно ухо – крови на нем нет, может сработать.
– А татуировки? Вчера я не заметила, есть они?
– Ни одной. Я бы с них начала.