Я разминаю шею и стону, когда она трещит. Снова смотрю на экран и вижу оповещение.
Три миллиона долларов только что были переведены на офшорный счет. Мне требуется две секунды, чтобы установить имя, на которое он оформлен.
Рик Борман.
Через камеру видно, как Макс откладывает телефон, а затем чокается своим бокалом с виски с близнецами.
Поднимаю взгляд на Джея и закатываю глаза, когда вижу, как он осторожно дует на свои ногти. Учитывая, сколько он печатает на клавиатуре, лак стирается в два счета, так что перекрашивать ногти приходится каждые пару дней. Так он борется с привычкой грызть ногти, правда, в последние пять дней это не очень помогает.
Как бы он ни старался вести себя хладнокровно, отсутствие новостей об Адди заставляет его тревожиться. Он видел ее только на экране компьютера, однако ему не нужно знать ее лично, чтобы понимать, что этого кошмара она не заслужила и что если она умрет… то вместе с ней умрет и весь мир.
А пока я начну с Макса.
11 июня 2008
Я хочу умереть. В живых меня удерживает только моя сестра. Я так и не назвала ее имени – не здесь и не вслух.
Лайла
Мне больно даже писать его. Смотреть на ее имя и знать, как она далеко от меня. Страдает, как и я, просто по-другому. Вы знаете, что ей только один год? Совсем малышка. Мать о ней не заботится. Не кормит ее. Не меняет ей пеленки. Не любит.
Я НУЖНА Лайле, и я выберусь отсюда.
Молли
– Я могу спасти тебя.
Кто-то трясет меня, вызывая новые волны боли, пронзающие мое сознание насквозь.
– Просыпайся, я могу спасти тебя.
Голос проникает в густой туман, клубящийся в моем мозгу. Меня окружает чернота, и я словно парю в какой-то беззвездной галактике, но все тело пробирает ледяной холод, предупреждая о чем-то опасном.
Рука на моем плече снова грубо трясет меня.
– Времени не так много. Мне нужно, чтобы ты встала. Я тебе помогу.
Сквозь бесконечную тьму пробивается тоненькая трещина света. Я фокусируюсь на свете, и пока кто-то продолжает трясти мое тело, трещина расширяется до тех пор, пока мои глаза не пронзает ослепительное сияние.
Я стону, зрение начинает проясняться. Крепкая хватка на моей руке усиливается, а голос, пробуждающий меня ото сна, становится громче.
Меня трясут еще раз, и от резкого движения я окончательно просыпаюсь.
Открываю глаза, и по непонятной причине мое сердце начинает вырываться из груди, ударяясь о грудную клетку с такой же силой, как и сила, с которой меня трясли.