Йомен явно выздоравливал. Но вместо благодарности, его жена принялась жаловаться всем и везде на то, что ее мужу отрезали два пальца, и работник он теперь никакой, вот черт дернул связаться с девчонкой, которая ничего не смыслит, а лечить берется! Мэй бросалась на защиту каждый раз, когда слышала такое. «Сейчас у него двух пальцев нет!» – кричала она, – «А то мужа бы не было, так с пальцами и похоронила бы!» «Да он и так через пару дней на поправку пошел, и нечего было человека калечить!» – возражали оппоненты. Глэдис сначала расстраивалась, потом только удивлялась человеческой глупости и неблагодарности. Ей было достаточно своих проблем. Тошнота не проходила, но наряду с ней появился зверский аппетит. Как-то утром, подкладывая ей в миску тушеные овощи, Мэй внимательно посмотрела на девушку, и вдруг села напротив. Никого кроме них за столом не осталось. Боб и Джо ушли в кузницу, Хильда и Джен – в сарай к скоту, маленький Дрю деловито мел первый снег во дворе.
– Девочка моя, – по-матерински ласково сказала женщина, – А ведь ты в тягости.
– Нет! Этого не может быть! – горячо возразила Глэдис, хотя и сама давно понимала, что это так.
– Придется смириться, милая! Уж я-то знаю. Ну да ничего. Дети подросли, Боб, хвала небесам и тебе, поправляется. Где четверо, там и пятый. Проживем. Только не вздумай наделать лишнего! – строго предупредила она.
О «лишнем» Глэдис думала постоянно, но все время откладывала возвращение домой: то Боб был еще нездоров, то злополучный йомен, которого она не хотела оставлять в таком состоянии, а теперь… Что делать? Кто знает, как поведет себя во временном коридоре ее изменившееся тело? И в каком состоянии оно материализуется там, в будущем? Она подумывала и о медицинском решении проблемы, но, вспомнив о судьбе своей неудавшейся пациентки, не решилась. Оставалось ждать до родов.
– Кто же отец ребенка? – как-то спросила Мэй, – Может, разыскать его? Мужчины иногда признают своих детей. Как он выглядел?
– Я плохо помню. Помню, что на нем было белое блио и зеленый суконный… одежда без рукавов.
– Зеленый гамбезон? Ну, это мог быть кто угодно, хоть сам сэр Роджер, но он не стал бы делать такого, я уверена. Он все-таки рыцарь. Знаешь что? Говори всем, что его отец умер. Тогда к тебе будут относиться как к вдове. А если отец неизвестен, могут подумать, что ты… нехорошая женщина.