– Казалось бы, куда уж дальше, – повторил он.
Престарелый отец мистера Смоллуэйса еще помнил Бан-Хилл идиллической кентской деревушкой. Он служил кучером у сэра Питера Бона, пока не разменял шестой десяток, после чего начал прикладываться к бутылке и развозить пассажиров со станции на омнибусе; так он дотянул до семидесяти восьми и только тогда отошел от дел. Сморщенный старый кучер сидел у очага, готовый излить свои воспоминания на любого зазевавшегося незнакомца. Он мог поведать о бывшем поместье сэра Питера Бона, давно расчлененном на строительные участки, о том, как этот магнат заправлял сельской жизнью, пока здесь еще существовала сельская жизнь, о стрельбе и охоте, о лабазах вдоль большака, о поле для крикета в том месте, «где нонче газовый завод», и о сооружении Хрустального замка. Хрустальный замок находился в шести милях от Бан-Хилла, его величественный фасад сверкал поутру и выделялся синим контуром на фоне предвечернего неба, а по ночам его огни играли для жителей Бан-Хилла роль дармового фейерверка. Потом появилась железная дорога, за ней – виллы без конца и края, газовый завод, гидроузел, огромное море уродливых домов для рабочих, наконец, провели дренажные работы, и ручей Оттерберн, в котором пропала вода, превратился в грязную канаву. Появились вторая железнодорожная станция – Южный Бан-Хилл, новые дома – много-много домов, торговые лавки – много-много лавок, конкуренция, магазины с витринами из прессованного стекла, школьный совет, налоги на землю, омнибусы, трамваи до самого Лондона, велосипеды, автомобили – много-много автомобилей, и библиотека Карнеги.
– Казалось бы, куда уж дальше, – разводил руками мистер Том Смоллуэйс, живя среди этих чудес.
Но чудеса продолжали прибывать. С первого же дня лавка зеленщика, которую он открыл в самом маленьком из сохранившихся деревенских домов в конце Хай-стрит, выглядела испуганной и затаившейся, словно скрывалась от преследователей. Когда Хай-стрит вымостили, лавчонка оказалась ниже уровня тротуара, и в нее приходилось спускаться по трем ступенькам. Том старался продавать только свой товар – отличного качества, но немногочисленный. Однако прогресс постучался и в его витрину, на ней появились артишоки и баклажаны из Франции, заморские яблоки из Нью-Йорка, Калифорнии, Канады и Новой Зеландии (красивые фрукты, как говорил Том, но английскими их не назовешь), бананы, диковинные орехи, виноград, манго.