Воронов настолько близко наклонился, что чувствую его свежее дыхание вперемежку с туалетной водой. Нужно признаться, что его запах мне нравится. Я остаюсь на месте до прибытия лифта.
На улице пасмурно, ветер задувает не на шутку. Я съёживаюсь от холода, Воронов замечает это, но ничего не говорит. Сергей Владимирович подаёт мне руку, когда спускаемся со ступеней. Хоть снег и убирали, но кое-где виднеется наледь. Недалеко припаркована чёрного иномарка, к которой мы направляемся. В марках я не разбираюсь, но и так понятно, что машина дорогая.
В салоне пахнет дороговизной. Хотя я не знаю, что такое «дорого», но теперь это понятие у меня будет ассоциироваться с запахом машины Воронова.
Хозяин обходит машину, пока я украдкой разглядываю салон. Сидения из кожи. Боюсь даже дотрагиваться, чтобы ненароком не испортить. Не замечаю, как натягивается спина, словно струнка. Я боюсь лишний раз что-то задеть. Сергей Владимирович заводит машину. Звук напоминает урчание. Очень приятный. Никогда бы не могла подумать, что мне может понравиться звук автомобильного мотора.
– Пристегнитесь, – бросает мужчина, выезжая со стоянки.
Кручу головой, пытаюсь найти ремень. Тяну на себя, но лента не поддаётся. Чувствую на себе взгляд мужчины. Поворачиваю голову, убедившись, что чувства меня не подводят.
– Что, не получается? – хмыкает Воронов.
– Угу, – мычу я. Моё лицо начинает медленно пылать. Мне неудобно за себя. Эх, даже машина напоминает мне о моём неутешительном статусе человека, который, если и ездил на машине, то только в полицейском бобике в отсеке для заключённых.
На светофоре машина останавливается, и Сергей Владимирович тянется ко мне. Его тело плотно прижимается, когда он плавным и уверенным движением руки вытягивает ремень и пристёгивает его. Меня от его движений вдавливает в сидение, и как я не старалась сохранить дистанцию, всё оказалось четным.
– Спасибо, – как всегда промямлила я. В ответ удостоилась кивка.
– Назовите адрес, где вы живёте.
– Вы же сейчас на работу? Просто можете меня довезти до офиса, а я уже сама домой…, – не успеваю договорить, так как тушуюсь под суровым взглядом Воронова. Не знаю, что ему так не понравилось в моих словах. Возможно, он не привык, чтобы оспаривали его действия или перечили ему. Но я и не собиралась. Я просто хотела, как лучше.