Можно называть это дерзостью, если угодно, но для Тампы я был тем самым недостающим звеном – сильным правым нападающим на первой линии, с упорством, которого не хватало этой команде. Окончив весной колледж в Мичигане, я выбил себе путь в тренировочный лагерь для новобранцев и с тех пор не сдавал обороты. Я не собирался упускать возможность попасть в НХЛ, и плевать, если придется немного взъерошить кому-то перышки, чтобы сохранить здесь свое место.
Товарищи по команде любили поиздеваться надо мной, напомнить, что я всего лишь новичок и что во время сезона меня поставят на место.
Но этого еще не произошло.
Я предчувствовал сегодняшнюю победу. Она наша. Домашняя площадка была несравнимо лучше – мы выиграли три игры подряд, а поддержка болельщиков всегда придавала сил.
Хотя фанаты «Тампы» были обеспокоены после почти десятка неудачных сезонов, и я их не виню. За это время «Оспрейс»[5] только дважды вышли в плей-офф и в обоих случаях потерпели поражение в первом раунде.
Но опять-таки – это было до меня.
Я закончил обматывать клюшки – и вовремя, потому что с моей головы снял наушники Джексон Бриттен, защитник, который быстро стал моим любимым товарищем по команде. Этот канадец был всего на пару лет старше меня и прославился за стычки в углах и ловкость на льду. Когда я попал к ним в команду, между нами быстро зародилась дружба.
– Давай покатаемся, Голубь.
Я ухмыльнулся в ответ на еще одно прозвище, которым меня любили подкалывать ветераны. А потом встал и вышел за ним из раздевалки на лед.
Когда к нам стали подтягиваться другие игроки, на площадке воцарились шум и гам: гремела музыка, и со всех сторон раздавался треск от коньков. Утренняя раскатка – способ избавиться от тревоги, разогреться и подготовиться к вечерней игре. Мне всегда казалось, что я осваиваюсь, что это первое скольжение по льду, первый удар клюшкой по шайбе, первый удар по открытым воротам. Мои мышцы ожили, как двигатель гоночного автомобиля, готовясь к предстоящему испытанию, а разум сосредоточился так, как бывает только в день игры.
Немного погодя, когда мы просто катались по льду и забрасывали шайбы в открытые ворота, наш вратарь закончил тренировку и занял место перед воротами.
Уилл Перри – или Папаша Пи, как мы его называли, – был оружием разрушительной силы и единственной причиной моего ликования, когда я узнал, что «Тампа» станет моей командой. Нам нужно доработать позиции, а защита может быть сильнее, но Папаша Пи был сильным и уверенным, одним из лучших в лиге, если не лучшим в принципе. Вратарем он был таким же яростным, как и отцом для своей дочки. Мы все были в шоке, когда неожиданно скончалась его жена – их ребенку тогда даже года не исполнилось.