Лун Ань не перевел на него взгляд, даже когда Ван Цин встал к нему поближе и попытался заглянуть ему в глаза.
– Смотри, что ты натворил, – цокнул языком Ван Цин. – Теперь ты должен мне вино! Или что там вообще было?
На камнях не виднелось ни следа жидкости. Да и откуда ей было взяться? На площадке, конечно, щепетильно следили за реалистичностью, но наливать в такой сосуд что-то было бы излишним старанием. Ван Цин бы все расплескал, пока они вот так сражались на мечах. Приятно тянуло мышцы на руках; в ногах пружинило, как после длительного бега. Отличные тренировки, стоит отметить. Ван Цин даже успел подумать, что ему следовало бы записаться на уроки фехтования.
– Эй! Я же с тобой говорю! – надулся он, поняв, что на него не обращают ни капли внимания. Темный и тяжелый, как ночное небо, взгляд Лун Аня был прикован к осколкам, поблескивавшим на земле. – Лун Ань?
Ван Цин протянул руку и коснулся его плеча. Едва он дотронулся до плотной ткани его одежды, Лун Ань вдруг пошатнулся и свел брови к переносице, поднес ладонь к лицу, прижав пальцы ко лбу. Внутри появилось тревожное чувство. Ван Цин схватил его за запястье, чтобы придержать, но тот вдруг увернулся, едва не оступившись.
– Что с тобой? – взволнованно спросил Ван Цин. Он пожалел, что выкинул гарнитуру и теперь не мог говорить с Фа Линем. Но их точно должны были и видеть, и слышать: по камерам и микрофонам. – Фа Линь? Юйлань?
На другом конце крыши показалась голова одного из сотрудников Фа Линя, который помогал Ван Цину надевать страховку. В следующее мгновение он выбрался на нее уже целиком и быстрыми, выверенными шагами направился к ним.
Лун Ань на предложение спуститься только коротко кивнул. Ван Цин, пожав плечами, пошел следом. У лестницы внутри постройки уже ждала Юйлань. Она выглядела обеспокоенной и почти сразу принялась прощупывать пульс Лун Аня и тихо задавать ему какие-то вопросы, пока работник молча занимался страховкой. На Ван Цина мало кто обращал внимание, да и он сам чувствовал себя несколько странно. Немного кружилась голова, к тому же поселившаяся внутри тревожность так никуда и не делась. Она будто циркулировала в теле вместе с кровью – неуловимая и непонятная. Никаких видимых причин для этого не было, разве что состояние Лун Аня вызывало беспокойство. Даже в полумраке помещения легко замечалась его бледность. Глаза блестели, как при сильном жаре.