– О, ну я как раз с востока. – Мои брови удивленно приподнимаются. – А еще с севера, и юга. Мы с семьей побывали, наверное, во всех штатах. Так далеко на запад мы еще не заходили. – Грегори облизывает губы и продолжает: – Покупаем что-то за бесценок в одном месте, где этого пруд пруди, и продаем втридорога там, где этого отродясь не видели. – Он закусывает губу. – Продаем снег в Африке.
– Перекупщики – отвратительные люди, – морщусь я, украдкой наблюдая за ним.
– Ха, это точно, мы те еще ублюдки! – соглашается Грегори, но тут же заливается смехом. – На самом деле это очень утомительно и да, зачастую аморально. Конкуренция заставляет людей продавать, например, урожай за бесценок. – Грегори щурится. – Хотя, с другой стороны… Если кому-то проще вырастить кукурузу, чем отвезти ее на другой край страны, нашей вины в этом нет.
– Ты по этой причине не знаешь, где твой дом? – Ну никак я не могу уйти от этой темы. – Из-за постоянных путешествий?
– Вроде того. – Он медлит, будто задумавшись. – Я в телеге с четырех лет, поэтому моя задница квадратной формы. – Он опять смеется. – Я не знаю, что такое дом, но… тоскую по нему? – Он резко поворачивается ко мне и спрашивает шепотом: – Франческо… Ты же не считаешь меня дураком за такие рассуждения?
– Вовсе нет, – искренне говорю я.
– Хорошо… – отзывается он и отвечает на мой долгий вопросительный взгляд.
От слов Грегори сердце опять сжалось и заныло. Оно, словно стебель к солнцу, потянулось в сторону дома. Я щурюсь, стараясь разглядеть родные стены.
Как-то незаметно мы добрались до фамильного гнезда. Подул ветер, и Грегори вцепился в свое кепи, несколько засохших лепестков хлопка взлетели и закружились на фоне луны, коробочки наклонились, но не попадали. Я все смотрю на Грегори, думая о его признании, слишком личном для короткого знакомства. Как же так? Ни разу в жизни он не стремился вернуться под крышу какого-то особенного дома? И каково это – тосковать по месту, в котором никогда не был? Мне не понять… Я неразрывно связан с родной землей и небом, с самого рождения.
А Грегори? Он, похоже, повидал всю Америку, а может, и другие страны! Птица, вынужденная перелетать с места на место, свободнее ли той, что остается в обжитых краях круглый год? Ни у одной из них нет права выбора, так им диктует природа, они такими созданы, и что же? А наши с Грегори судьбы? Хотел бы я увидеть каньон или восточное побережье? А Грегори смог бы осесть на одном месте? Ответить в силах только он сам, потерявшийся путник.