Кажется, так давно не было ничего подобного. За годы войны ни одного повода к веселью, лишь траурные церемонии и панихиды. Туда-сюда сновали разряженные в пух и прах дамы и кавалеры. Их легкие одеяния, полупрозрачные, яркие, по фигурам, шелестели, точно фольга и развивались, как паруса. Игрались шуты, забавляя собирающихся зевак. Поперек зала стоял главный стол королевской семьи и их высочайших гостей. Король Элеманх с супругой Терпсионой в воцарившейся тишине занял свое место на троне. Затем его дочери: старшая, Эсфея, с мужем, младшая, Тэса, девочка лет четырнадцати, с ручной белкой, и средняя, Грейс. Король поднял руку и отдал знак, призывая к тишине собравшихся. Вот-вот, с минуты на минуту, должны появиться гости. Их путь был долог, но прибывшие на рассвете, к вечеру должны были отдохнуть.
– «Ты же мне еду принесешь?» – вновь услышал Эранор вторженца в свои мысли.
– «Я что, буду распихивать ее по карманам? Иди, лови крыс!» – принц обидел подругу сарказмом и предложением крыс ловить. Он знал, насколько Хауфо ленится добывать себе пищу сама. Но вредность часто брала верх.
– «Все, сам напросился!» – фыркнула ему в ответ кошка, и связь оборвалась.
– …кронпринц Фирнена, Его Высочество Эранор Хрон Фирнен, – это было единственное, что услышал Эранор из всего представления глашатая, когда его выдернуло из мысленной беседы, и двери тронного зала распахнулись перед ними. Тут же лицо мужчины стало серьезным, можно сказать даже суровым, спина выпрямилась и плечи расправились, он величественной походкой, будто этот замок принадлежит ему, прошел под взором множества людей, ведя за собой свою немногочисленную свиту, а именно личную стражу, слуг и брата. Это было единственное условие Эранора – минимум людей и багажа. И Хауфо, конечно, без нее он просто бы не приехал.
Ожидание было минимальным, но для Грейс оно тянулось, подобно патоке. И вот, когда двери тронного зала распахнулись, южанка выпрямила спину, сложила руки на колени, изображая кротость, которой её обучали с детства, но глаза все равно подняла, и с любопытством рассматривала приближающуюся от порога тронного зала фигуру мужчины, кажущуюся сплошным черным пятном. Грейс прищурилась, потому что видела она плоховато на расстоянии, однако уже могла понять, что портрет и вправду соврал.