Легион ужастиков - страница 2
– Ваши птицы здесь, властитель, – проговорил птицелов, опускаясь на колени.
Он чуть приподнял шелковое покрывало и отпер дверцу.
В зал выпорхнула птаха в оперении цвета льда.
Следом под своды поднялась огненная птица. Она полыхала, разгоняя тени и внушая трепет.
Третья оказалась ярко-зеленой и напоминала змею.
– Мои любимицы, – проговорил птицелов. – И ваша славная дочь обучена ими управлять.
Он сорвал шелк с клетки.
В зале воцарилась тишина.
Арсул вмерз в трон.
Существо, распятое на прутьях, не имело ничего общего с прекрасной Ильшарой… так хотелось думать правителю. Но чем дольше он глядел на нее, тем больше узнавал.
– Нож и нити, – проговорил птичник, – искроили ее плоть, как ты искроил мои родные земли. Перья, что я вгонял в мясо, подобны стрелам, отнимавшим жизни моих близких. Я забрал ее язык, погрузив в рот раскаленные угли, взятые с пепелищ наших городов. Но Ильшара живет подобно тому, как живут захваченные тобою земли.
– Стража! – завопил визирь, но ни один из охраняющих зал воинов не шелохнулся. Существо в клетке пленило их взоры и одурманило разум.
– Бесполезно кричать. Я дам правителю то, чего они достоин. Ильшара, это твой пир!
Рот существа, превращенный в жуткую пародию костяного клюва, раскрылся, и булькающий клекот разнесся над залом.
Синяя птица расправила крылья, и огни погасли. Холод, что она источала, резал острее бритвы.
Красная заметалась под потолком, роняя огненные перья. Они плавили золото и мрамор.
Зеленая сочилась ядом, оставляющим на телах гостей гноящиеся язвы.
– Жри, Ильшара, покуда твое брюхо, подобно ненасытной воле отца, не раздуется и не лопнет.
Хорошо одетый господин
Анастасия Астерова
Джил приютила Джереми на время болезни мамы. Юноше нравилось про себя звать старуху по имени. Будто от этого серый хлеб на завтрак становился менее унылым, дом – менее затхлым, а её странный каркающий смех – менее безумным.
Джереми приходилось торговать цветами, с которыми старуха возилась на заднем дворе. В октябре, когда по утрам вот-вот на траву выпадет иней вместо росы, цвели только хризантемы.
Покупателей было мало, но зато каждый день ровно в шесть из тумана являлся хорошо одетый господин. Джереми отдавал ему цветок со словами «Госпожа Джил кланяется». «Благодарю, Джереми», – отвечал господин и уходил.
Очередное промозглое утро началось с охапки хризантем в лицо.