И полк, и весь московский гарнизон опозорились, тем более на глазах приглашенных гостей-французов! Плеве получил от государя выговор. А несчастного солдатика предали военно-полевому суду, который лишил его всех прав состояния и приговорил к каторжным работам. Правда, история на этом не закончилась. Царь, которому отправили приговор на конфирмацию, то есть одобрение, Бахурина помиловал. И тот даже продолжил дослуживать свой срок. Но осадок, как говорится…
– Чертово семя! – зарычал генерал от кавалерии. – Позор на мою голову! Простите, господа… Это эмоции… Я сейчас отвечу премьер-министру… – Плеве наконец взял себя в руки и пояснил: – Я лично переговорил со всеми командирами корпусов и дивизий. А те довели мои требования до полковых, батальонных и ротных командиров. Им вменено изучить настроения своих подчиненных. Провести с ними воспитательную беседу. Напомнить о неизбежном наказании… А про то, что негодяй помилован, велено промолчать! Фельдфебели и взводные унтер-офицеры обязаны смотреть в оба. Если какой нижний чин разнюнился, ходит с понурой головой, что-то там пишет тайком – сразу допросить! В первые шеренги ставить исправных солдат, а кто похуже, тех за их спины. Или вообще оставить на дежурстве в казарме – нечего таким делать на высочайшем смотре!
– Благодарю вас, Павел Адамович, я удовлетворен вашим ответом, – неожиданно согласился Коковцов. – Пожалуй, и впрямь пора заканчивать…
Однако оппозиция пришла, откуда не ждали. Слово взял член Государственного совета, многолетний директор Департамента полиции и бывший преемник Булыгина на посту министра внутренних дел Петр Дурново:
– Прошу прощения, что я, может быть, не совсем по сути вопроса. Но все же позвольте полюбопытствовать. А почему, собственно, столь всеобъемлющий доклад сегодня делает помощник начальника Московского охранного отделения?
Тот же вопрос наболел, видимо, и у министра путей сообщения Сергея Рухлова, как и большинство других, прибывшего на совещание по железной дороге из Петербурга:
– Как с языка сняли, Петр Николаич! Действительно, почему такое важное лицо взято из Московского охранного отделения, а не из петербургского? Там, поди, лучше знают, как охранять государя…
– Позволите? – слово попросил Александр Мартынов, подполковник и начальник московской охранки.