Родительское собрание. Школьные рассказы - страница 2

Женщина в красной кофте кивнула, сглотнула и закашлялась.

– Извините, – похлопала её по спине Татьяна Борисовна.

– Не в то горло пошло, – объяснила мама Валентины Петушковой и достала бутылку с квасом. – Сейчас запью и всё запишу, чтобы не забыть.

– Очень хорошо, – растерянно проговорила учительница. – А вот Маша Федина – это чей… чья… ребёнок?

– Моё! – охотно отозвался папа Маши и довольно засмеялся.

– Вот Машенька, она очень весёлая девочка, – закивала Татьяна Борисовна. – Она такая смешливая… Ей весело буквально всё время. Я говорю: «Запишите число, сегодня первое октября», а она хохочет… И так каждый день.

Папа Маши Фединой хлопнул ладонью по парте и захохотал. Все вздрогнули.

– А ещё есть одна проблема… – начала Татьяна Борисовна.

С грохотом упал на пол чей-то дипломат.

– Спасибо, – кивнула Татьяна Борисовна. – Да, вы правильно меня поняли, они всё роняют с парт.

Один папа слишком сильно откинулся на стуле и тоже рухнул.

– И сами иногда падают, качаясь на стульях, совершенно верно. А ещё им постоянно звонят на мобильные родители… вы, то есть.

Раздался телефонный звонок. Все переглянулись, высматривая нарушителя.

Татьяна Борисовна охнула и полезла в сумочку.

– Да, мамочка, – зашептала она в трубку. – Нет, ничего не случилось. Мама, у меня собрание. Всё, пока.

Татьяна Борисовна положила мобильный на тряпку для доски и повернулась к классу.

– А вообще, очень-очень хороший класс, – покраснела она.

– Вы тоже ничего! – сказал папа, упавший со стула.

И все засмеялись: и родители, и Татьяна Борисовна. А громче всех захохотал папа Маши Фединой.

Я был несчастным мальчиком. Я совершенно не умел рисовать. Даже самые простые вещи. Весь класс рисовал картину под названием «Утка в камышах», у меня же получалась картина «Поджог товарного вагона». У всех ребят были рисунки на тему «Прогулка по зоопарку», у меня – «Натюрморт с подъёмным краном». Обидно!

Главное, я отлично знал, что именно хочу нарисовать. Да что я, в зоопарке, что ли, не был? Я прекрасно помнил слона: как он смешно крутит хоботом и обмахивается ушами, а лоб у него весь в красном песке, потому что он ныряет в свой бассейн до самого дна… Я во всех подробностях представлял себе гамадрила. А жирафов никто лучше меня не знал, потому что никто дольше меня не стоял перед вольером с жирафами… Но когда я начинал рисовать, то получался не жираф, а какой-то столб с капитанским мостиком…