Я накинула плащ и выскочила на улицу, а Тяпа за мной. Дождь почти перестал, но было очень темно, сыро и ветрено. Окошки в окрестных домах горели еле-еле, и фонарь у афишной тумбы еле коптил, но я разглядела красавчика.
– Что надо? – спросила я.
– Мэтресса Клешня? – сказал он. Голос у него был высокий, совсем детский. – Надо поговорить.
– Не мэтресса Клешня, а леди Карла, – сказала я. – Я дворянка. Не похоже?
Я думала, он впадёт в ступор от такого заявления, но услышала, как он усмехнулся в темноте.
– Тем лучше, – сказал он. – Меньше проблем. Вы поедете со мной.
– Не понял, что ли? – фыркнула я. – Я леди.
– Так и я леди, – сказал он насмешливо и печально. – У нас будет время познакомиться поближе, Карла. Пойдёмте к моему экипажу.
Вот так вот. В ступор впала я. Я уже чувствовала затылком дыхание Судьбы, чувствовала громадные перемены… и до сих пор дивлюсь, как у меня хватило духу спросить:
– С кем имею честь беседовать?
– С Виллеминой Междугорской, – ответила эта леди, но за миг до её ответа я уже знала.
* * *
Я думала, раз имею дело с принцессой, то меня приглашают в свою карету. Ничуть не бывало. Карета была наёмная, облезлая, запряжённая парой тощих городских кляч, с каким-то пропойцей на козлах. Этот тип, извозчик, даже не удосужился оторвать от козел зад, и я сама открыла дверцу.
Чтобы принцесса вошла первой.
В тот момент у меня это тяжело укладывалось в голове. Но Дар грел меня, не жёг, и это снова чувствовалось так, будто меня ведёт Судьба. Я понимала, что сейчас буду трепыхаться, потому что в любом случае не смогу всё это с ходу принять. Но понимала и полную безнадёжность этих трепыханий. Чуяла.
Виллемина села и вздохнула.
Я без спроса плюхнулась напротив, и Тяпка положила голову мне на колено. Виллемина отодвинула шторку, но всё равно было темно, как в ящике: я видела только профиль принцессы на фоне едва-едва освещённого оконца.
– Я бы хотела вас рассмотреть, – сказала Виллемина.
– Так в балагане-то, – сорвалось у меня не особенно почтительно. – Там было светлее.
– Там вы были… в сценическом образе, – по голосу мне показалось, что принцесса улыбается. – Можно спросить, Карла?
– Конечно.
Я удивлялась тому, как буднично я звучу. Панибратски. Светское общение никогда не было моей сильной стороной. Мне хотелось быть любезной, показать, что когда-то я получила приличное воспитание, но ничего не выходило: пара последних лет стёрла всё.