Море одобряло деятельность специальных машин, предназначенных для того, чтобы заполнять туманом пространство танцполов, сладковатый запах этого дискотечного тумана смешивался с соленым дыханием волн, и море, великое море, желая принять участие в радостном упоении танцующих, медленно гнало к берегу йодистые скопления своего собственного тумана, поглощающего далекие огни. Утром, когда сияние рейва погасло, остался только бесцветный морской туман, нежно и отстраненно обнимающий все на свете. И в этом тумане, словно выброшенный волнами Одиссей, спал на песке Цыганский Царь, который танцевал всю ночь.
То утро Рэйчел Марблтон встретила также на пляже, в курортном городе Пуле. Ее белая кожа, как часто бывает у рыжих, не переносила загара, поэтому она полулежала под тентом в тени с ноутбуком на коленях. Утро в Пуле выдалось отнюдь не туманное, а очень жаркое и ясное, людей было очень много, но Рэйчел сосредоточенно перечитывала начало своей статьи, где она писала о работах Анны Вероники Янсен.
Глава четырнадцатая
The Twin’s Kiss
Всем хорош монастырь, да с лица —
пустырь и отец игумен, как есть, безумен.
Иосиф Бродский
Рэйчел Марблтон не планировала в ближайшее время обзавестись любовником, но так случилось, что она вдруг близко сошлась с Мо Сэгамом. Впрочем, что следует понимать под выражением «сойтись близко»? Если подразумевать секс, то он, безусловно, играл важную роль в их отношениях, хотя, возможно, и не решающую. Сэгам понравился Рэйчел в качестве любовника, она также находила некоторые его замечания неожиданными, а некоторые повадки – загадочными, но в целом она о нем ничего не знала и отдавала себе отчет лишь в том, что парень этот соткан из некоего оголтелого и мрачного веселья; его словно бы постоянно переполняла тайная радость, столь яркая и брызжущая, что ее неустанно приходилось держать в тисках. В остальном молодой человек был хорош собой, энергичен, в меру галантен, совершенно не навязчив, совершенно не склонен к искренним разговорам и сердечным излияниям, явно богат, гибок, прост в общении, в чем-то даже извилист, бодр, непринужденно корректен, отчасти даже скромен, никаких павлиньих хвостов не распускал, но не эти достоинства очаровывали Рэйчел, а странное ощущение, что сквозь этот приличный облик падает небоскреб или же нечто иное терпит крушение: Сэгам носил с собой неуловимый запах катастрофы, в нем что-то постоянно обрушивалось и рассыпалось в прах, оставаясь при этом неизменным, бодрым и гибким.