Зачем он так терзал себя ядовитыми напитками, которые не столько пьянили его, сколько молниеносно превращали в шлак? Делал он это по наивности: ему казалось, Цыганский Царь должен быть постоянно и великолепно пьян. Если бы он только знал, что даже слово «пьяный» к нему не клеится, скорее уж «безумный», «истерзанный», «уничтоженный». Но покорность шаблону доходила в нем до черного экстаза, и этим он мало отличался от своих соседей по конструктивистскому дому.
И тут вдруг произошло интересное событие: Цыганский Царь впервые познакомился с настоящими цыганами. Почему-то, считая себя цыганом, он никогда толком цыган не видел. Точнее, видел, конечно, и нередко (кто же не видел цыган?), но не общался с ними. Подходили к нему, как и к прочим людям, цыганские женщины в просторных тряпках, предлагали гадать, но Цыганский Царь неизменно отвечал, что срать он хотел на будущее.
А тут вдруг он познакомился с такими цыганами, о существовании которых он прежде и не подозревал.
Дело свершилось так: он сидел как обычно, вытаращившись, в своей квартире, и тут раздался дверной звонок. Полагая, что это пришли Фрол и Август, двое его непутевых товарищей по алкогольному фронту, а также надеясь, что они пришли с пузырем, Це-Це поспешно распахнул дверь. Если бы он был пьян, то проявил бы бо́льшую осторожность, а тут душа его жаждала пития, и он не нашел времени спросить, кого там принесло.
За дверью стояли вовсе не Фрол и Август, а двое холеных молодцов, обликом совершенно необычные для Харькова. Смуглые, худые, подтянутые, в строгих черных костюмах, белоснежных рубашках и галстуках. Один из них держал в руке солидный чемоданчик с золотыми замочками. Це-Це в полубреду решил, что это заблудившиеся американцы, а поскольку гости молчали, в упор глядя на него своими черными глазами, он в смятении начал подыскивать английские слова:
– Э-э… What are you looking for, gentlemen? – наконец выдавил из себя Це-Це.
– Позвольте зайти? – спросил один из незнакомцев на чистом русском. – Мы к вам, если вы не против.
– Кто… Кто… – захлебнулся Це-Це. Вся его паранойя взорвалась в его мозгу, как газовый баллон. Це-Це решил, что сейчас его убьют, а зачем, собственно, – тут начинался сад ветвящихся тропок. Незнакомцы уверенно зашли, брезгливо глянули на интерьер. Один из них подошел к столу, водрузил на его поверхность свой чемоданчик, щелкнул замком… Чемоданчик открылся, и тут Це-Це решил, что, наверное, он допился до чертиков, только чертики пришли в приличных костюмах, с серьгами в смуглых ушах, выглядывающих из-под завитков иссиня-черных волос. В чемоданчике сверкали и переливались, словно драгоценные камни, самые различные стеклянные емкости с алкоголем. Лежала бутылка водки