Как выяснилось позднее – Карпович был отравлен в своей одиночной камере. Но, чтобы понять – кем непосредственно он был отправлен, предстояло опросить множество лиц. Это была ещё одна ниточка, чтобы выйти на заказчиков преступлений, правда крайне тонкая и ненадёжная.
ГЛАВА 8
ЧТО ЭТО ЗА ЛИЦА? АРМИЯ С ПОЛИЦИЕЙ
Следующим утром я вместе с новым министром внутренних дел государства Российского, молодым, но многообещающим Петром Аркадьевичем Столыпиным готовил развёрнутый циркуляр по скорейшему определению местонахождения и установлению усиленного надзора. Далее шёл бесконечный список, в который были включены фамилии всех ведущих революционеров, какие я только смог вспомнить, прежде всего – Владимир Ульянов, Лев Бронштейн, Яков Свердлов…Большевики, меньшевики, эсеры, ведущие анархисты. Как только Сталин смог упомнить и укокошить столько народа? Моя память была гораздо слабее.
Пётр Аркадьевич смотрел на меня радостно и удивлённо, встречая коротким восторженным возгласом каждую новую фамилию.
– Как Вы их всех запоминаете, Ваше Величество?
– Сложность в том, чтобы вспомнить их настоящие фамилии, хотя и не факт, что в данный момент они не пользуются ещё какими-нибудь партийными кличками.
– Ну хорошо, установим усиленный надзор, а дальше что? Может организуем провокацию и всех в утиль? Сопротивление при задержании?
– Соблазн велик, но я больше чем уверен, что в этом случае на их место придут другие, которые будут ещё изобретательнее и опаснее. Как говорил мой папа-врач – лечить надо причину, а не симптомы!
Признаться, я не сразу понял гримасу крайнего удивления на лице Столыпина, но, осознав уже в следующее мгновение всю неуместность своей фразы, аккуратно поправился:
– Медикус в переносном смысле, конечно. Император Александр Александрович своими методами старался лечить пороки общества, как Вам должно быть хорошо известно.
Замечательным качеством молодого Столыпина было то, что он не придавал большого значения словам собеседника, свои мысли и идеи всегда стояли для него на первом месте. Позднее я пойму, что это качество зачастую свойственно молодым реформаторам, коим по воле судьбы или случая, внезапно стал и я сам.
Особенно мои мысли занимала тройка – Ленин, Сталин, Троцкий, боевых эсеров ближайшего будущего тоже никак нельзя было сбрасывать со счетов, правда здесь с определением персоналий у меня было гораздо сложнее. Если бы я только знал, как жестоко посмеётся надо мной судьба, я вообще бы учил только экономику, историю и право, ну, возможно, ещё почитал бы побольше книг по военному делу.