Меня прикрывает моя охрана, чтобы меня не пристрелили. Оценив всю ситуацию, понимаю, что мы выиграем. Главное, чтобы у нас было меньше потерь. Спускаюсь в подвал, бегу к этой девке.
Каролина
Я уже спала в обнимку с книгой, как услышала бесконечную череду выстрелов. Вся охрана убежала, кроме одного. Было очень страшно. Хоть отец связан с преступной группировкой, но дома у нас всегда тишина.
– А-а-а-а-а! – закричала я от страха, когда мое маленькое окошко разбилось. В него попали пули. Мне повезло, что я была далеко от окна.
– Мисс, с вами все хорошо? – спрашивает этот амбал.
– Все хорошо! – отвечаю ему.
Я вижу, как по коридору бежит Лионель. Амбал для него сразу открывает мою дверь.
– Пошли! – протягивает он мне руку.
– Куда еще? Что вообще происходит?
– Мы поедем в безопасное место! А приехали за тобой. Давай руку, нам нужно уходить.
– Никуда я с тобой не пойду! Выведи меня на улицу, чтобы я ушла со своими! – скрестила руки на груди, показав, что я никуда не пойду.
– Ты уверена, что хочешь именно этого? Я не уверен, что твои вообще смотрят, куда стреляют. Они не заметят тебя и убьют.
– Я уверена! Отведи меня!
– Ок. Пошли. Но я постою в стороне. Не хочу, чтобы меня задели вместе с тобой. Не планировал уходить на тот свет.
Мы пошли наверх. Ура. Наконец я поеду домой и лягу на свою удобную кровать.
Поднявшись на улицу, Лионель остался стоять около дома. Звуки выстрелов стали еще громче. Было тяжело слышать, от этого страх еще больше окутал меня. Я пыталась выглянуть немного из угла дома, но понимала, что Лионель был прав.
Там огромное количество стреляющих мужчин, постоянно появляющихся из разных сторон. Это ведь они попали в мое окно. А если бы они попали в меня? А если бы я была где-то на первом этаже дома, то с большей вероятностью расстреляли бы меня.
– Мое предложение в силе. Поедешь со мной в безопасное место? Я дважды не предлагаю, но тебе сделал исключение, – улыбается он и снова протягивает руку.
А что мне остается делать? Согласиться. Если останусь здесь, то свои же расстреляют. О чем отец думал, когда отправлял свою армию? Неужели он не подумал, что меня могли убить?
Неужели ему было сложно отдать эти деньги, которые проиграл его сын? «Карточный долг – это святое, – всегда они говорили, – что его нужно отдавать». А что я сейчас вижу? Что папа передумал. Что вместо денег лучше расстреляем тех, кому проиграли.