– Конечно, сын, разумеется!
– Сегодня был новый кошмар.
– На этот раз, как я понимаю, была не авария?
– Нет, не авария, – парень тяжело вздохнул. – Сон был очень странным. Я видел тебя и маму, вы стояли у детской коляски. Вы улыбались, глядя в нее и звали меня. «Максим, иди познакомься со своим братиком», – сказала мне мама. Я подошел к коляске и…
Макс замолчал. Он посмотрел исподлобья на отца, и в его глазах Данил прочитал ужас.
– Что, сынок? – спросил он.
– Там было столько крови… а младенец… пап, – Макс взглянул на отца глазами, полными слез, – младенец был мертв. Он не дышал. Было похоже, что он спит, но я знал, я чувствовал его – он не дышал. А потом я проснулся.
Данила бросило в холод. Что же с ними творится? Что за чертовщина? Да, хорошо, уже все в его семье приняли тот факт, что каждый серьезно пострадал тогда, в марте. Но раны затягиваются. Почему же их жизнь с каждым днем превращается в кромешный ад? Тут недолго и до суеверий и веры в какие-то сверхъестественные вещи, да даже в порчу! Но ведь подобное лечится препаратами. Точно. Таблетки. Кажется, он снова их не выпил. Ведь они там, за зеркалом в ванной…
– Давай я сварю тебе и себе какао, как ты любишь, – сказал Данил сыну, вставая с кровати. – А этот сон, сынок, это – просто сон. Мы обязательно найдем способ бороться с появлением этих кошмаров. А сейчас постарайся не думать о них, – добавил отец.
Выйдя из комнаты сына, Данил присел рядом с дверью и закрыл руками глаза. К удивлению Макса, отец не сделал заключение, что причиной такого жуткого, мрачного, страшного сновидения были книги, которые читал подросток днями напролет. Данил знал, что они тут ни при чем.
Он пошел в гостиную и направился к книжной полке. Рядом с книгами (там не было мистики и ужасов, а лишь кулинарные сборники рецептов и женские романы, преобладающе позапрошлого столетия) лежали семейные фотоальбомы. Данил взял один, быстро пролистал его – не тот. Отбросил на диван. Второй, третий – все не то. Вдруг заболела голова. Таблетки. Обязательно, но чуть позже. Вот четвертый альбом. На первой же странице была фотография с Ритой. Сколько ей здесь? Двадцать два года? Широкая улыбка, длинные волосы и огромный живот. Она тогда очень сильно переживала из-за растяжек, но природа одарила ее эластичной кожей – растяжек практически не было, а те немногие тонкие, что все же образовались от чрезмерно растянутого живота, скоро побледнели и стали практически незаметными. «Эластичная кожа, – подумал Данил, – точно, как и во сне прошлой ночью в зеркале, когда кожа ее шеи натянулась, отворачивая голову в обратную сторону…» Или все же не во сне? Видение? Галлюцинация?