и поговорить о политике между городами.
Объективно говоря, я не люблю такой неоднозначный жест со стороны моего папы. Всё детство я видел его как человека со стальной волей, крепким духом и глубокими убеждениями. Чувство обострённой справедливости было неотъемлемой частью пазла его многогранной личности. Говоря «многогранной», я имею ввиду его излишнюю заинтересованность в моих достижениях. Утром он учит меня играть на рояле, в обед я стреляю из лазерного5, а на ужин я изучаю историю мира в начале двадцать первого века.
Отец часто учил меня стрелять из лука. Даже в спец лагеря для стрельцов меня отправлял. Мне удавалось быть там лучшим.
Помню, удалось на соревнованиях совершить трюк «Робина Гуда» – пронзил одну стрелу другой, что уже была в «десятке» на мишени.
Так вот… Я считаю, что мой папа в жизни бы не стал иметь никаких дел с таким шарлатаном и сволочью, как Джониул. Честно говоря, я не доверяю папе. Он что-то явно скрывает от меня, от Джониула, от всего города. Что-то затеял, и максимум кому он об этом скажет – своему брату, по совместительству – моему дяде. Я не особо его люблю: слишком он тщеславен и иногда заносчив, но, пожалуй, он единственный, кому я доверяю… Доверял.
Я ненароком наступил в огромную лужу. В моей обуви явно была дыра, так как я не могу по-другому объяснить моментально пришедшее чувство сырости в моей правой ноге. Перед моими ступнями разложилось озерцо метров шесть в длину. Оно и неудивительно: неделю назад со стороны моря пришло на город огромное цунами, смыло несколько домов у побережья, но в данном районе вроде не одно из зданий не пострадало.
Упомянув мои отношения с отцом, я не могу не вспомнить один случай, который был одним из ключевых моментов в наших отношениях.
Глубокая ночь сожрала всё побережье, где легкие волны прочёсывали песок. Поляны на холмиках, укрытых зелёными лугами, еле-еле освещал свет из панорамных, раскинувшихся на сто восемьдесят градусов, окон в три метра высотой с черным каркасом, что отлично контрастировал с белым фасадом нашего коттеджа. Гостиная была выстроена таким образом, что большая её часть возвышалась над холмистым спуском, оттого вся часть нашего дома стояла на подпорках.
Некомфортная тишина царила за окнами, в то время как я лежал на кожаном, мягком и просторном белом диване, оформленном в виде кольца. Поролон давно не принимал исходную форму, в итоге чего вся поверхность дивана пошла волнами. Искусственный камин разогревал воздух рядом и лишь изредка издавал противные стреляющие звуки, будто треск брёвен. Я не считал данный камин чем-то изящным, я бы предпочёл завести настоящий камин на брёвнах, от него бы и тепла было больше и эстетического удовольствия от романтизированного ритуала сидения перед ним.