– Ты не такой как все, тебе нравятся запутанные дела.
– У меня настолько плохая репутация? – пошутил Феликс.
– У тебя прекрасная репутация, – серьёзно и без лести произнёс Анзоров. – Кстати, знакомые из «конторы» о тебе лестно отзываются. Работу не предлагали?
– Видимо, забыли.
– Кто его отпустит? – проворчал Шиповник и покосился на Феликса: – А ты не зазнавайся, потому что если зазнаешься – я сам тебя выгоню.
– Прямо на улицу?
– Прямо на улицу и даже босиком.
– Нельзя причинять подчинённым такие страдания.
– Некоторым – можно. – Подполковник повернулся к следователю: – Так в чём проблема?
– Есть ли там проблема, а точнее – дело, вы мне скажете, – повторил Анзоров. – А тема такая. Пару дней назад в запертой квартире обнаружили тело молодой девушки. Двадцать два года. В квартире полный порядок, следы борьбы и насилия отсутствуют. Девушка полулежала на неразобранной кровати в расслабленной позе. Рядом – пустой шприц, на котором только её отпечатки.
– Передоз? – угрюмо спросил Шиповник.
– По всем признакам.
– Токсикологии ещё не было? – понял Вербин.
– Предварительный вывод – передоз, все признаки в полный рост. Но мы с вами понимаем, что токсикология покажет передоз независимо от того, убийство там или самоубийство.
– Ну да, – согласился Феликс. – И следов борьбы нет…
– Нет.
– То есть оснований для подозрений никаких? – вздохнул Колыванов.
– Никаких, – подтвердил Анзоров.
– Девчонка кололась?
– Нет, законопослушный и даже примерный член общества, без каких-либо житейских неприятностей и уж тем более – проблем с законом. Участковому в поле зрения не попадалась. – Следователь выдержал короткую паузу: – По всем признакам – самоубийство, но местный опер не соглашается.
– На каком основании? – спросил Колыванов.
– Если девочка была хорошей, то опер мог зацепиться за сто десятую[1], – прикинул Шиповник.
– Проверяем, но по первым результатам тоже мимо.
– Тогда почему опер брыкается?
– Он молодой, – ответил следователь так, словно это всё объясняло.
С другой стороны, это действительно всё объясняло.
– Совсем зелёный?
– Да.
– И поэтому готов идти до конца, отстаивая свою точку зрения? – задумчиво протянул Вербин.
Анзоров бросил на Феликса долгий взгляд, а затем улыбнулся:
– Сам таким был?
– Почему был?
– Ну да… – На этот раз следователь коротко рассмеялся. – Ты таким остался.