– Родион, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.
– Степан, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?
– Родион, разберешься, а то совесть меня гложет за то, что я вас бросил.
– Степан, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.
– Родион, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.
Степан снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.
– Ну, ты, молодец! – сказал Родион, рассматривая золотой песок.
– Все, бывайте, а то я заплачу и не смогу уехать! – сказал Степан и исчез в проеме двери.
– Анфиса, я возьму золото, я знаю кому его отдать. – сказал Родион и ушел.
Золото улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит. Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей Анфисы и не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонил Родион.
– Анфиса, я к тебе зайду днем, вечером не могу, – проговорил в телефонную трубку Родион.
– Хорошо, заходи, буду ждать.
К Анфисе пришел Родион, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: сережки, цепочка, кулон, кольцо.
– Анфиса, мы сделали из золота Степана три набора: тебе, моей маме и Полине.
– Спасибо! Красиво-то как!
– С юбилеем тебя, Анфиса! – проговорил Родион важно.
– Спасибо, спасибо!
Анфиса позвонила Полине и сказала, что Степан ей подарил золотые комплекты.
И вот, когда Анфиса стала привыкать к одному человеку, Самсону, он написал ей короткое сообщение. Жизнь явно вела ее по синусоиде, и вот в подарок от судьбы ей досталось сообщение. Анфиса прочитала последнее сообщение от него, слова в них были еще те. «Ты меня не заслужила!» – повторяла она вновь и вновь его слова из письма. Он написал такие суровые слова! У нее и мысли не было, что он так написать мог. Анфиса глубоко вздохнула и нажала на педаль автомобиля. Машина рванула с места в карьер.
«Именно в карьер», – повторила она мысленно, останавливаясь у старого карьера и выходя из машины. Она недоуменно осмотрела окрестности. Людей нигде не было видно. Зеленая тоска охватывала Анфису волнами, которые накатывались на нее приступами тяжелейшего состояния обреченности. Она вздрогнула, посмотрела под ноги и отшатнулась от края карьера. «Обрыв не для меня, – вдруг подумала она, распрямившись, точно пружина. – Обрыв для него».