Проблему усугубляли и мои паспортные данные – меня зовут, как вам уже известно, Лев, более того, по батюшке я Маркович и вдобавок ношу немецкую фамилию, что мне и раньше нередко доставляло разного рода неудобства – антисемитизм в нашей стране хотя и запрещён законодательно, и обществом порицается, но в сознании некоторых лиц, к сожалению, до сих пор жив. В глазах «товарищей» же мои ФИО тем паче не добавили мне плюсов.
На самом деле моя мать – украинка из Львова – меня назвала в честь родного города и собственного отца – то же имя ему дали на тех же основаниях.
Лучше бы я этого не говорил. «Бандеровцы», «свиньи», «предатели» – лишь малая толика эпитетов, коими коллеги «наградили» народ Незалежной.
Среди украинцев, увы, такие экземпляры пока что встречаются. Заблудшие души, что говорить. Но для меня это не предлог хаять всю Украину, ведь большинство населения этой бедной страны – простые славяне, имеющие общую с нами историю и культуру и сами не рады дышать одним воздухом с подобными дегенератами.
Поведав об отце, поволжском немце, я вызвал на себя очередной огонь – почти все вспомнили своих родных, погибших во Вторую мировую на фронтах и в оккупации. Рассказ о прадедушке, воевавшем, разумеется, на советской стороне и умершем от тяжёлых ран в 1943 году, на моё реноме если и повлиял, то несущественно.
Подливало масла в огонь и то, что я не пью, не курю, не употребляю нецензурных слов и краснею, услышав тему или анекдот «на грани фола». И мне порой казалось, что я нахожусь в другом государстве, типа Зазеркалья, где качества, по определению положительные, считаются отрицательными. И наоборот.
Трудовые же обязанности оказались, честно сказать, каторжными – «товарищи», которые были и старше меня и физически несравнимо крепче, к концу рабочего дня едва держались на ногах. Мне же доставалась самая грязная и чёрная работа – в виде, например, выноса мусора. В то же время мужики не стеснялись задавать вопросы о тонкостях отделочных работ именно мне, молодому специалисту, как с пафосом представил меня Глеб Юрьевич, хозяин фирмы.
***
Через месяц нелёгкого труда я направился в бухгалтерию за зарплатой.
Две женщины, сидящие среди бумаг и оргтехники, встрепенулись:
– Фамилия? – спросила та, что помоложе, худая бледная блондинка.
– Клейнер.