Молодая память работала безукоризненно, но что-то важное приходилось записывать. Что такое бумага, хотя бы для написания письма на фронт, знают не только фронтовики.
Заведующий избой-читальней, пользуясь этой привилегией, мог курить табак наравне со взрослыми. Да и разговоры, которые вели здесь мужики, зачастую, должны были иметь возрастное ограничение для прослушивания. Но не выгонишь же «начальника» из его же «кабинета» или «рабочего места».
Приходили женщины и бабушки, с просьбой написать письмо сыновьям или мужьям на фронт, кому-то нужно было грамотно составить заявление или другой документ в органы исполнительной власти сельского совета или более высокую инстанцию.
***
Детвора крутилась весь день, если не были заняты сбором боевых трофеев, чтобы потом прихвастнуть перед ватагой пацанов. Чего греха таить, Ванюша тоже был любителем оружия, да и кто из пацанов им не был?! Отыскал как-то исправный ППШ и тайком прикопал в саду, недалеко от того места, где, при отступлении советских войск на Ростов, артиллеристы оставили приличное количество снарядов, закопав их в ящиках там же в саду.
Особый интерес у него был к найденному арсеналу, где к гранатам был комплект взрывателей. Граната – это дело шкодное, если найдут, то по шапке, как минимум надают. Потому, гранаты, на всякий случай, он спрятал в потайном месте, а эти маленькие штучки, что карандаши, оставил у себя. И с нетерпением отправился за речку Каменку, где у криницы решил испытать работу запалов.
Вот удачно сработал один запал, метрах в пятнадцати с характерным хлопком, подняв пыль, подсыхающей, от ночных заморозков и дневного скудного ещё, на пригорке ощутимого теплом, солнца. Восторг заставил подкрепить успех. Сработал второй. А вот следующий, выдернув кольцо и ослабив скобу запала, думал, куда бы бросить с большим эффектом – может быть в криницу? Спусковой механизм запустил процесс замедленного срабатывания взрывателя. И когда парень сделал замах для броска, произошёл взрыв.
Ваня со страхов смотрел на то, как указательный палец правой руки свис не сторону ладони, а наружу и ещё через секунду хлынула кровь. Крик, наверное, услышали и дома, и у мамы ёкнуло сердце, ведь оно такое чувствительное, особенно к болям своих кровинок. А Ваня был шестой, самый меньший из тех, кому судьба была дожить до этих дней. Хотя уже на старшего пришло извещение – «пропал без вести».