Георгий Фёдорович ходил темнее тучи.
– Это, выходит, мы свои жилищные условия за твой счёт улучшили?
– Да что вы такое говорите? – не желала ничего менять Машка.
– Ладно, вот учебный год кончится… там видно будет, – что будет видно, он, похоже, и сам не знал. А тут Машка впервые (и это перед самым окончанием учебного года!) нахватала троек.
Как-то так незаметно сложилось, что из школы, сначала чуть позади, а потом и рядом, до самого дома шагал Протапов. Шли молча, у Машки портфель, у Протапова – рваная с одного угла папка, которой он почему-то очень гордился. И тайну эту – почему? – никому не открывал.
Вот и в тот день уже дошли до полдороги, когда он вдруг взял Машку за руку. Машка легонько дёрнула свою ладонь, но как-то не очень решительно. Так и шли почти до дома.
А дома Машку ожидал «троечный разбор», как выразился Георгий Федорович. В результате на прогулку в коляске, взятой на прокат, Гошу- младшего Машке строго -настрого возить запретили, передав эту функцию старшему из мальчишек – Серёжке. Машка в это время должна была учить уроки. Чему Серёжка не очень-то обрадовался. Ведь, считай, пропала прогулка!
– Троечница, – высунул язык, и убежал, пока не попало.
– Мне тут учительница позвонила, говорит, надо парты подремонтировать. Ну, я пришел с доброй душой, а там наша Машуня… отличилась! Эх! А потом иду домой, а самого совесть ест…
– Георгий Фёдорович, не надо… пожалуйста, не надо. Я исправлю на этой неделе, до конца четверти успею.
– Чего не надо-то?
– Про совесть…, – не в силах вытерпеть самосуд этого ставшего ей почти отцом человека. Ведь и в школе, когда надо было что-нибудь отремонтировать, учительница так и говорила:
– Артемьева, передай отцу… пусть, когда там время выкроит… – ну и дальше, что надо сделать. Машка в ответ кивала: «Передам». И отказа ни разу не было.
Машка делала уроки, когда под окно с диким криком, безжалостно громыхая коляской, подскочил Серёжка.
– Машка! Пожар! Пожар! – истошно кричал Серёжка, в коляске заливался Гоша-младший.
– Что случилось? – опередив Машу, спросила сидевшая на лавочке соседка.
– Стайки горят, – выдохнул Серёжка.
Машку, как иглой, прошило:
– Ма-ма!!! – выскочила из подъезда. – Серёжка, сиди тут, – ткнула пальцем на лавочку, – чтоб ни шагу!
Возле стаек толпились люди. Визжали свиньи, кудахтали куры. Похоже, их хозяева были на работе.