– Идем, – кратко бросил Дариус, стараясь не встречаться взглядом с Евой.
– А что потом? – Ева попыталась сглотнуть ком в горле, но голос предательски дрогнул. – Ты сохранил мне жизнь, для чего?
– У меня пока нет ответов для тебя, но, стоя тут и истекая кровью, ты вряд ли их получишь.
Ева попыталась опереться на правую ногу, но тут же почувствовала сильнейшую пульсирующую боль. Сжав зубы, она сглотнула вырывающийся стон. – Я сейчас, – буркнула она. – Хочу подышать свежим воздухом.
– Тебе всего-то нужно попросить о помощи, – Дариус не торопился уходить.
– Все в порядке. Я хочу побыть тут, – Ева глубоко вздохнула, подняв глаза в небо. – Я хочу побыть одна.
Дариус кратко кивнул и, не выжидая больше ни секунды, направился в сторону дома. Он понимал, что далеко девушка не уйдет, да и вообще вряд ли сможет нормально ходить ближайшие несколько дней. Территория ограждена высоким забором, через который не переберется человек даже с хорошей физической подготовкой, не то что девчонка с раненой ногой. Войдя в просторный коридор, Грей прошел на кухню, достав из ящика большую аптечку.
– Отряд не заметил потери бойца? – спросил Томас, появившись в проеме двери.
Дариус, не отвечая, бросил на него вопросительный взгляд.
– Я спрашиваю, где докторша?
– Сильно и независимо мокнет под дождем, потому что идти нет сил, а просить помощи гордость не позволит, – Дариус хорошо промыл руки, обрабатывая их спиртом.
– Или глупость, – поджал губы Том.
– Сходи за ней через минут пять. Ногу надо зашить, иначе нам точно придется копать могилу на заднем дворе.
– А чего не сам?
– Боюсь надорваться, – усмехнулся Дариус.
– Или скорее надорвать самолюбие?
Грей промолчал, достав из аптечки запечатанные иглы, нити, пачку шприцов и ампул.
Шмыгнув носом, Ева прикрыла глаза. Дождь, летящий на землю мелкими каплями, внезапно превратился в холодный, бодрящий ливень.
– Что мне теперь делать? – прошептала она, подставляя лицо дождю.
Чем больше осознавала происходящее, тем тяжелее казалась ситуация. Ни ответов, ни безопасности, ни покоя. Хотелось унять дрожь в руках, ногах, в душе, но от одной мысли о будущем неприятный озноб заключал в ледяные объятия. В висках давило, желудок сводило спазмами, казалось, что организм вот-вот попытается избавиться от нагнетающих ощущений естественным путем. Тошнота подходила к горлу, а ноги подкашивались.